Ладно, он заведомо прощал ребят из своего отдела. Они не со зла, а по дружбе. Они ж не виноваты, что ему так с Надькой не повезло. Может, у него еще все и наладится. Может, и встретит он такую женщину, как Колькина девушка, как жена Вальки Смирницкого и как стюардесса Саши Коновалова. Может, все еще у него и получится в личной неустроенной жизни. Он подождет, торопиться не станет в выборе, лишь бы повезло. А пока…

А пока можно и пододеяльник погладить. Не ложиться же спиной на такие рубцы, оставленные при выжимании его сильными руками.

Юля лежала на левом боку и сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за лопастями вентилятора, что горбатился в углу. Пожелтевшим от возраста лопастям было совсем худо. Они еле-еле ворочались, не справляясь с душным воздухом побережья. Воздух был не просто густым, он был плотным, слежавшимся, пропитанным зноем, йодом и стрекотанием цикад. Юле казалось порой, что она ощущает на своем теле его многослойную тяжесть, чувствует, как он забивает ее поры, и от этого ей совершенно невозможно было дышать.

К этой духоте еще примешивалось недовольство мужем. Оно было очень робким, это ее тайное недовольство, очень тихим и скромным, невидимым постороннему глазу. Степану она даже не намекала, что ей не нравится, к примеру, то место, куда он ее привез.

Крохотный поселок на берегу Черного моря?! Разве о таком отдыхе она мечтала?!

Узкие пыльные улочки, четыре продовольственных магазина на весь поселок. Два второсортных кафе и один ресторан.

Она и подумать не могла, что жить придется в частном секторе со сломавшимся прямо перед их приездом кондиционером, побеленными кое-как потолками и дощатым полом со щелями в палец.

– Милая, здесь невозможно найти ничего лучше, – скороговоркой объяснил Степан, заметив ее недоумение. – Нам же море нужно было, не так ли?

– Так, – осторожно согласилась Юля.

– Вот! – обрадовался ее покорному согласию муж. – А моря здесь от края и до края. И пляжи пустынные. Ты же так хотела отдохнуть от суеты, вот и отдыхай!

Юля очень хотела возразить ему и напомнить, что отдыхать она собиралась совсем не так. Конечно, толпа людей на морском берегу удовольствия и радости вызвать не могла, но…

Но это было все же предпочтительнее, чем купание в сомнительных местах. Эти места даже пляжем назвать было затруднительно. Просто берег. Берег, усыпанный мусором, корягами, проржавевшим железом. Юля подолгу всякий раз блуждала, чтобы отыскать подходящее место для своего матраса. Нет, толпы людей, жарившихся на солнце, были бы все же предпочтительнее.

Но она снова деликатно промолчала. И когда вечером стирала в тазике свою и его футболки, забыв на время, что такое стиральная машина-автомат, тоже не роптала. И утром, готовя завтрак на летней кухне, старалась находить в этом особенную прелесть.

Ведь это же ничего, что солнце с восьми утра палит в затылок, так? Ничего.

И ничего, что у газовой плиты выстроилась очередь из пяти человек, а рабочих конфорок всего три, так ведь? Так.

Подгорела яичница на старой прокопченной сковородке? Да бог с ней. Степан съел молча и, кажется, ничего даже не заметил. И салат, заправленный прокисшей сметаной из местного супермаркета, тоже ему вроде понравился.

Обедать и ужинать вчера они решили в единственном на весь поселок ресторане. Но лучше бы этого не делали. Юлю потом всю ночь выедала изжога от мяса по-крестьянски.

Отдых не удался, одним словом. Но Степану она об этом ни-ни. Не могла она его расстраивать своими претензиями. Он же старался устроить для нее отдых. Выкрал время у бизнеса, а она станет ныть? И если честно, то…