– Чудеса! – воскликнула девушка. – Эта игра утверждает, что мы с тобой умрем в один день и час. Как Ромео и Джульетта! Даже минуты совпадают! – ее голос стал приглушенно-хрипловатым.

– Как Тристан и Изольда… – прошептал Кирилл.

– Эсмеральда и Квазимодо… – возбужденно хихикнула Эля. Она сдернула короткое полотенце с его бедер.

– Они не были любовниками… – он поцеловал ее родинку. – И потом… я, по твоему похож на Квазимодо?

– Ты похож… – ее голос прерывался, из влажного рта вылетали капельки слюны. – Ты похож на милого сухаря компьютерщика, который напился с раннего утра, и пытается овладеть самой сексуальной девушкой на планете!

– Уже овладел! – он подхватил на руки, понес свою драгоценную ношу к дивану.

– Не урони, красавицу герой-любовник! – восторженно взвизгнула девушка.

Солнце скрылось за косматой тучей, в комнате сгустились сумерки. Порыв ветра сорвал с ветвей пожухлую листву, и понес невесомый ворох над землей, закружил в бешеном смерче. Одинокие венчики одуванчиков медленно опускались вниз, похожие на юных покойников. Далеко на западе мерцали сиреневые зарницы, замер, затаил дыхание вязкий туман, едва слышные прокатились раскаты грома. С неба упали первые капли дождя. Стальной асфальт покрыли длинные тени, они скользили по земле как безмолвные убийцы, застыли возле каменного балкона, и уверенно устремились в тесный проем, где слившись в жирную темную полосу, втекли в пустую квартиру, и исчезли там, чуя рокот надвигающейся бури.

Люди лежали на полу, обнявшись, молодые, обнаженные, и слушали отголоски грозовых раскатов.

– Не люблю грозу… – прошептала Эля.

– Почему?

– Не знаю… это как будто репетиция смерти, – девушка высвободилась из его объятий, накинула халат, потянулась за сигаретой.

– Мне сегодня приснился странный сон.

– Рассказывайте больной!

– Я почти ничего не помню. Нечто связанное со смертью.

– Сны о смерти предвещают долгую жизнь! – она нащупала зажигалку, синий огонек плясал в полумраке.

– Это был особенный сон!

Эля повернулась к нему, чмокнула в подбородок. Светлые монгольские глаза насмешливо щурились в темноте.

– Непривычно слышать мистический трэш от убежденного агностика! В компьютерной игре один персонаж похож на тебя.

– Разве может быть респондент похожий на меня?

– Не знаю! – она затушила сигарету, и направилась в ванну. Со скрипом повернулся вентиль, о дно кафеля ударили сильные струи воды.

– Чем он на меня похож?! – закричал Кирилл.

– Ну не знаю! – донесся приглушенный шумом воды женский смех. – Фигура, повадки, даже очки…

Темноту разрезало фиолетовое полотно, с треском разрываемого металла прокатился раскат грома. За стеной рычала собака, будто с привязи рвался на волю сторожевой пес. Кирилл вскочил с дивана, поспешно натянул джинсы, подбежал к компьютеру.

– Шахол, шахол… проклятье! Где я мог слышать это слово?! Парень из Израиля!

Процессор уверенно загружался. Вместо привычной заставки с браузерами, из черной, с ядовито-желтым орнаментом рамки выплыл серебряный дирижабль. На месте иллюминаторов зияли мрачные провалы, изнутри вырывались языки пурпурного пламени. Кирилл ощутил приступ самодовольства – его графика выше всяких похвал. Недаром Яценко отвалил такие деньжищи! Ай да, Чистяков, ай да молодец! Медленно распахнулись широкие борта, внутри воздушного корабля находилась фигурка человека. Сухопарый очкарик с густой копной каштановых волос на голове. Вот к нему приблизилась обнаженная девушка, тоненькая фигурка, русая челка, восточный разрез миндалевидных глаз. Пламя очертило буквы на серебристом борту.

«Хочешь, теперь узнать, как будет выглядеть твоя смерть, гость?»