А всем вакцину нынче предлагают,

И в космосе так просто оказаться,

И Воланд говорит, что нас спасают,

И лишь профессор все еще сражался.

Да, он из тех царевцев, это точно,

Он ничего, мой ангел, не боится,

А на моих страницах многоточье,

И та нам жизнь теперь так редко снится,

Кто заперт в Праге, кто грустит в Париже,

Мы вряд ли сможем новый год там встретить,

И я друзей не слышу и не вижу,

По улицам столиц гуляет ветер.

Такое не придумают фантасты,

Об этом умолчали и пророки,

Ирина в скайпе продолжает праздник,

Ноябрь жжет, привыкли понемногу.

И все-таки в тумане и обмане,

Надежду с Верой мы не растеряли,

На бал в девятый круг нас Воланд манит,

И Мастер умножает все печали.

Мы как бандиты нацепили маски,

Но только грабить – это все не наше.

Уходит в ад свой с Маргаритой Мастер.

Но здесь страшней, а там совсем не страшно.

Ворона – это призрачная птица,

Уводит нас в туман иллюзий броских.

О, как хотелось так же заблудиться,

И затеряться там на перекрестке,

Вернулся Данте в лес, но грезил адом,

Он всех жалел и всех любил и верил,

Что забывать кошмары те не надо,

И вдруг там рай, и распахнулись двери.

Кто захотел спасти его от бреда,

И умирить в душе его страданья,

Он просто шел и ничего не ведал,

Мелькали лица, зданья, очертанья.

И мудрецы взывали, и поэты,

Пред ним раскрыв врата совсем иные,

И пела дева, были там воспеты

Все те, кто верно творчеству служили.

И он средь них, какая же награда,

Остаться в тишине в лучах рассвета,

Казалось, ничего ему не надо,

Но шлейф и голос, Беатриче, где ты?

Она вела, она звала куда-то,

И он все выше, выше поднимался,

Расправив крылья, позабыв утраты,

Он верил и любви он отдавался.

И вслед ему смотрели восхищенно

Все те, кто там не встретил Беатриче,

А он казался дерзким и влюбленным,

Да так и было, он к ней путь отыщет,

И ослепленный красотой небесной,

Он понял вдруг —она одна спасает,

Она ведет туда дорогой млечной,

Она в раю поэта не оставит.

И страсти все забыв, они жалели,

Что жизнь свою напрасно прожигали,

Они же знали это в самом деле,

И знания умножили печали…

Я была в этом городе снов и иллюзий

На закате прошедшего дня,

Там меня окружали и тени и люди,

И поэт отыскал там меня.

И слепой Орион, поспешивший к востоку,

Попытался увидеть тот свет,

И вернулся к царю, и метался у окон

В окружении звезд и комет.

Как реальность похожа на сказку, однако,

Сказка – это не сбывшийся сон.

И тогда защитил их, ввязавшихся в драку,

Разъяренный, седой Посейдон.

Великан, колыхатель морей или суши

Был в объятиях Эос опять.

И богине зари отняла его душу,

Чтоб на скрипке любви поиграть.

А с земли наблюдала за ним Артемида,

К ней пришел истребитель зверей.

Наготу ее снова красавец увидел,

К Дионису спешил он скорей.

Он ослеп от ее красоты и величья,

И остался в сиянии звезд,

Там Плеяды колдуют, но их безразличье

Принимает охотник всерьез.

Только пес его верный слепца не оставит,

Только где-то рычит Посейдон.

Он огромные волны в тумане бросает,

И до сына дотянется он.

Звезды меркнут, а буря сильней и сильнее,

Свадьба моря и неба грядет.

В этом зеркале грез разглядеть я сумею,

Что нас завтра в отчаянье ждет.

И день, давно клонившийся к закату

Был белым камнем обозначен вновь.

Шла по сугробам как-то угловато

Тобою позабытая любовь.

Роман дописан, словно свет погашен,

И никого на призрачном пути,

Усталый Фауст так сегодня страшен,

Что хочется проститься и уйти.

Нас рукопись крамольная связала,

А нет ее, и мы обречены,

Я выйду в полночь и начну сначала,

Прося защиты у седой луны.

Усадьбы той разрушенные звенья,

Легко порвать их, трудно так связать.

Остались нам не дни, а лишь мгновенья,