– Согласен, – радостно кивнул Юрий. – И на ужастик согласен. С названием «Иногда они возвращаются».

– Слушай, не надо, да?! Накаркаешь, а меня потом будут и в район, и в Грозный таскать – почему случилось, почему не знали, зачем допустили?! – Воха даже вскочил со стула и испуганно заметался по классу. – Ты так не шути, у меня с этой войной сердце больное стало! Ты фильм смотрел, про что – знаешь? Про живых мертвецов! Хочешь таким возвращаться – хорошо, я мешать не буду. Только езжай в другое место, дорогой, не надо здесь! И так с тобой не знаешь, куда бегать, куда смотреть!

– Это почему вдруг? Мы что, обидели кого-нибудь? Сидим черт знает где, в какой-то мастерской разбитой, в деревню твою не ходим почти, что берем – за все платим. – Мудрецкий не на шутку разозлился. – Живем там как не знаю кто, ждем себе дембеля – а он тут бегает, оказывается! Что, помешали кому-то? Местной власти, что ли? И чем это вдруг, а, дорогой?!

– Да живи, живи как хочешь! – махнула на него рукой местная власть. – Если сумеешь – живи, один был бы – сказал, совсем к нам переселяйся! Ты не мне мешаешь, ты не Хохол-Юрту мешаешь! Был бы ты пехота – вообще никому не мешал бы, спал бы спокойно, да! Ты скажи: зачем тебя из твоих Шиханов прислали? Только честно скажи, тут чужих нету сейчас!

– Слушай, а тебе-то зачем? Приказали – приехал! Надо было кому-то – прислали! Я уже язык стер, пока повторял: перепутали нас, пе-ре-пу-та-ли!!! С взводом старшего лейтенанта Волкова, вашего долбаного спецназовца из вашего гребаного Черноды… блин, Черноречья! Мы в одной роте в Шиханах были, палатки рядом стояли!

– Вот видишь! – Воха и комендант сказали это одновременно, как по команде, и понимающе переглянулись. Старлей продолжил: – А теперь ты еще скажи, что у вас не спецназ. Слушай, тут почти все в армии служили, а если нет – им отцы порассказали. С советских времен уставы вроде бы не сильно менялись, точно? Если в одной роте были – значит, и распорядок дня у вас был общий. Ты думаешь, я не знаю, что обычные бойцы зарядку для «краповых беретов» не выдерживают – падают на четвертом километре? Да и прошлый раз ты сам рассказывал, что вы друг друга воевать учили. У вас весь взвод – разведчики, мои орлы с твоими уже пообщаться успели, выяснили. Этот, торгаш твой мелкий, рассказывал, что вы вообще на соревнования с натовцами ездили, даже чего-то там у них повыигрывали… И как вас в тайгу на выживание с вертолетов кидали, тоже рассказывал, когда сухпай торговал. Ты не думай, мы тут тоже не глухие, не слепые, и даже иногда кое-чего соображаем! Обычные части у нас в тайге по месяцу не гоняют, только элиту…

– Валетов, сука-а-а!!! – Мудрецкий вскочил и заорал так, что Пушкин подпрыгнул и свалился со стены. – У-убью-у-у-у!!!

В коридоре послышался топот, и в дверях класса показался запыхавшийся Фрол.

– Звали, товарищ лейтенант? Чего нужно-то, я сейчас…

– Сейчас, сейчас, ты только стой, никуда не уходи! – Со второй попытки Юрий все-таки достал из-за пазухи «макара», щелкнул предохранителем. – Ты вот так стой, паскуда…

Валет успел-таки броситься за дверь – только глаза блеснули. Белые, круглые и очень большие. Грохнуло так, словно по зданию врезали огромной кувалдой. Пуля выбила из стены кусок штукатурки и с визгом унеслась по коридору, как отпущенный на перемену первоклашка. Второго выстрела не получилось – взвившийся над столом комендант достал руку разбушевавшегося взводного тяжелым каблуком кирзового ботинка. Получивший независимость «макаров» ударил графа Толстого точно в переносицу – видимо, у старого советского пистолета были свои счеты с пацифистами.