С тех пор сосед стал тих и преувеличенно любезен, и это было, пожалуй, еще противнее. Баг понял бы, если б сюцай совсем перестал ему кивать при встречах или хоть что-то мужское позволил себе, – например, вывесил бы Багу на двери какую-нибудь дацзыбао, где, умело пользуясь культурным наследием предков, заклеймил бы поведение Бага или отдельные черты его характера, или придумал некий иной способ продемонстрировать, что у него, у Елюя, есть честь, и эта честь задета. Но ничего такого не случилось. К сожалению. Баг даже стал подозревать, что на экзаменационном пути сюцая Елюя где-то точно должна присутствовать по меньшей мере одна – и довольно крупная! – взятка, ибо как еще иначе мог стать сюцаем человек таких низких моральных качеств?

Но заняться этим вопросом вплотную в свободное от работы время Баг не мог из-за полного отсутствия свободного от работы времени. А написать взвешенный, доказательный, на уровне всех требований морали донос в контрольный отдел александрийской Палаты церемоний – значило оказать Елюю слишком большое, несоразмерное его персоне уважение.

Баг сделал последний глубокий выдох и пошел прочь с террасы. Долгий здоровый сон и тайцзицюань сделали свое дело – изгнали усталость и вернули силы, а сил вчера было потрачено немало в процессе блистательного завершения действий по обезвреживанию банды фальшивомонетчиков, на протяжении полугода талантливо чеканивших ордусские чохи. Расчет человеконарушителей был, в общем-то, верен: не ляны ведь, а чохи, мелкую, разменную монету – тут не сразу и заметишь, что ее стало вдруг существенно больше.

Однако заметили. Управление справедливого снабжения деньгами вовремя забило тревогу. Как только вопиющий факт подрыва экономики фальшивыми чохами был установлен, прочее стало делом техники – наружное наблюдение за двумя подозрительными типами в клетчатых шароварах в конце концов вывело Бага на логово злодеев в одном из пригородов Александрии.

Тогда Баг, не тратя времени на переговоры и прочие запугивания, с ходу выбил три двери и ураганом вломился в хорошо освещенный подвал неприметного домика в тени бамбуков карельских обыкновенных. Там вовсю кипела работа: станок ритмично щелкал, поблескивая сигнальными лампочками, чохи падали в заготовленную тару (чемоданы на колесиках), преступники ликовали, нажимая на клавиши счетной машинки и подсчитывая грядущие барыши.

Явление Бага в облаке пыли и штукатурки явно оказалось для них несколько неожиданным и весьма нежелательным. На него кинулись ближайшие двое, но Баг последовательно вбил их в стоявший поодаль шкап. Шкап и тела рухнули на пол, по пути задев незакрытую тару с чохами, и поддельные монеты с веселым звоном покатились по грязному полу.

– Вот черт! – вскричали оставшиеся пятеро человеконарушителей. – Как это не вовремя!

И в воздухе засверкали мечи. Очень скоро Баг обезоружил двоих: ужасно бестолковые попались фехтовальщики! На их месте Баг вообще бы не брал меч в руки, даже близко к мечу бы не подходил.

С минуту Баг вяло отбивался, старательно пытаясь случайно не поранить кого-нибудь из нападавших, как вдруг бритый юноша в пестром халате издал вопль устрашения, некстати перешел в атаку и… Баг случайно разрубил его до самого пояса.

Какая неприятность, подумал Баг, огорченно отступая.

После этого сопротивление приняло ярко выраженный пассивный характер – злодеи стояли потрясенные, и Багу лишь осталось обезоружить их.

Запихав выживших преступников в свободную тару для фальшивых чохов, Баг закрыл замки, дабы плененные никуда не убежали, присел на станок и вызвал летучий геликоптёр.