А сам Чеглоков постоянно заявлял, что его лучшая охранница, кормилица и домохозяйка – престарелая тетушка Наталья Сергеевна. Алексей от таких заявлений лишь мысленно плевался, тем более что пресловутая тетушка тоже поддерживала выкрутасы племянника. Она считала, мол, если захотят убить, то обязательно убьют. Переубеждать старую женщину, что все питерские «заказухи» проходили исключительно из-за неграмотной работы служб безопасности, было бесполезно.
Впрочем, порой на Чеглокова накатывала этакая волна шпиономании, и он вдруг начинал требовать тщательной проверки всех и вся. Вот и после успешной стрельбы Войцеховской на даче Андрей Артурович вдруг всполошился и велел поинтересоваться подробнее этой девицей. Дескать, больно ловко она стреляет. Не ровен час, пальнет не в ту сторону. Почему банкиру пришла в голову мысль о девушке-киллере, было непонятно: о «громких» покушениях с участием прекрасной половины человечества публике было известно мало.
Нертов как мог навел справки о Войцеховской, но компромата, естественно, не обнаружил, о чем и доложил шефу. Теперь же Чеглоков, словно оправдываясь за прошлое недоверие к подруге артиста, велел передать ей этакую компенсацию…
– Не отказывайтесь от денег. – Алексей мягко отстранил Маринину руку, сжимавшую толстый конверт. – Вам они пригодятся. А мне все равно велено их передать. Кстати, если не возражаете, я провожу вас до дома – нынче с крупными суммами по городу девушкам одиноко ходить не рекомендуется…
И Нертов, не ожидая, пока растерявшаяся Марина скажет очередное «нет», подхватил ее под локоть, увлекая к выходу. Позднее он не мог объяснить, почему так поступил: то ли ему показалось, что девушка смертельно напугана, то ли у нее просто была какая-то не такая реакция на вопросы, но интуиция, заставляющая поступать так, а не иначе, определило дальнейшее развитие событий. И очень скоро Алексей понял, что не зря.
Они пошли пешком через Биржевой мост на Петроградскую сторону. По дороге Нертов пытался поддерживать беседу и все больше убеждался, что девушка чего-то опасается. Легкая дрожь пальцев, придерживающих юриста под руку, ответы на вопросы невпопад – все это было странным. Когда молодые люди уже подходили к дому Марины, она вдруг решилась: «Вы не могли бы зайти ко мне?.. Мне правда это очень нужно… Я должна с кем-нибудь посоветоваться…
Во время чаепития Марина начала тот разговор, из-за которого якобы и пригласила гостя.
– Понимаете, я не верю, что Павла Сергеевича убили из-за каких-то вещей. Я точно знаю, что большинство картин и безделушек, которые были в квартире, стоили недорого, а некоторые мы даже вместе покупали… Мне кажется, что причиной было что-то другое. Я пыталась говорить это в милиции, но там же ничего слушать не хотят. Потом я с соседями по дому разговаривала – их даже не допрашивали… А у вас ведь должны быть знакомые?.. Там, ну, кто убийц ищет? Или частные сыщики какие-нибудь? Пожалуйста, помогите. А деньги – это для них. Я все оплачу…
Нертов не испытывал иллюзий относительно того, как расследуются убийства. Если за год подобных преступлений в городе более девятисот, то, спрашивается, кто будет ими заниматься? Ну, всякие там «бытовухи», когда сожитель сожительницу по пьянке кухонным ножом пырнул и сам в милицию позвонил – одно дело. А потерять массу времени на раскрытие убийства какого-то артиста, пусть даже некогда известного – извините, возможности нет. Не удалось по горячим следам – жаль. Был бы политик – еще куда ни шло, да и этими сегодня никого не удивишь. А всяких банкиров, бизнесменов – так их чуть ли не десятками отстреливают. Что уж говорить о банальном убийстве с целью хищения? Все привыкли. Одним больше, одним меньше – ни премии ни лишат (их все равно нет), ни со службы не выгонят (гнать тоже некого – зарплатой в 150 долларов на подобную работу разве что фаната какого или ненормального заманишь). Вот и обрастают дела запросами следователей: «…проверить на причастность ранее судимых…», и ответами оперативников: «…предпринятыми мерами не представилось возможным»…