Помощником Жевроля в ту пору был ставший на праведный путь бывший правонарушитель – великий пройдоха и весьма искусный в сыскном деле молодчик, к тому же люто завидовавший начальнику полиции, которого он считал посредственностью. Звали его Лекок.

Комиссар, начавший уже тяготиться ответственностью, встретил следователя и двух полицейских как избавителей. Он вкратце изложил факты и прочёл составленный им протокол.

– Вы действовали совершенно правильно, сударь, – заявил судебный следователь, – все сделано безукоризненно, однако кое о чем вы забыли.

– О чем, господин следователь? – переполошился комиссар.

– Когда вдову Леруж видели в последний раз и в котором часу?

– Сейчас дойду и до этого. Её видели вечером во вторник в пять двадцать. Она возвращалась из Буживаля с корзиной съестного.

– Господин комиссар, а вы уверены, что время указано точно? – поинтересовался Жевроль.

– Вполне, поскольку имеются совпадающие показания двух свидетелей – госпожи Телье и бочара, которые живут неподалёку. Они сошли с омнибуса, отправляющегося из Марли каждый час, и заметили на просёлочной дороге вдову Леруж. Прибавив шагу, они догнали её и беседовали с нею до самого её дома.

– А что было у неё в корзине? – осведомился г-н Дабюрон.

– Этого свидетели не знают. Им известно только, что она несла две запечатанные бутылки вина да литровую бутыль водки. Вдова жаловалась на головную боль и сказала, что, хотя в канун поста принято веселиться, она собирается лечь спать.

– Ну что ж! – воскликнул начальник полиции. – Я знаю, где следует искать.

– В самом деле? – промолвил г-н Дабюрон.

– Черт возьми, да это же яснее ясного. Нужно найти высокого брюнета в блузе. Водка и вино предназначались ему. Вдова ждала его к ужину. Вот он и пришёл, любезный воздыхатель.

– Однако, – осторожно вмешался явно несогласный с ним бригадир, – она ведь была нехороша собой и довольно стара.

Жевроль с насмешкой взглянул на честного жандарма.

– Да будет вам известно, бригадир, – сказал он, – что женщина при деньгах молода и мила всегда, когда ей это нужно.

– Быть может, в этом что-то есть, – отозвался следователь, – однако меня, скорее, заставляют задуматься слова вдовы Леруж: «Если понадобится, будет и больше».

– Я тоже обратил на них внимание, – поддержал его комиссар.

Но Жевроль уже не давал себе труда слушать. Словно взяв след, он принялся кропотливо изучать все уголки комнаты. Потом вдруг подскочил к комиссару.

– Не во вторник ли, – спросил он, – изменилась погода? Две недели подмораживало, а потом полило. В котором часу пошёл здесь дождь?

– В половине десятого, – ответил бригадир. – Я поужинал и решил обойти танцевальные заведения, и как раз на Рыбачьей улице меня застиг ливень. За десять минут на дороге образовался слой воды с полдюйма.

– Отлично! – сказал Жевроль. – Стало быть, если этот субъект явился сюда после половины десятого, башмаки у него должны были быть в грязи; в противном случае он пришёл раньше. Были тут чьи-нибудь следы, господин комиссар?

– Должен признаться, мы не обратили внимания.

– А вот это весьма досадно, – с неудовольствием отозвался Жевроль.

– Погодите, – сказал комиссар, – мы можем проверить, нет ли их в другой комнате. Там ничего не трогали. Мои следы и следы бригадира отличить легко. Давайте-ка посмотрим.

Комиссар отворил дверь, и Жевроль первым делом остановил г-на Дабюрона:

– Прошу вас, господин следователь, позволить мне произвести тщательный осмотр, прежде чем туда кто-либо войдёт. Мне это крайне важно.

– Ну, разумеется, – согласился г-н Дабюрон.

Жевроль встал в дверях, остальные столпились у него за спиной. С этого места они могли обозреть место преступления. Все здесь, как и докладывал комиссар, было перевёрнуто вверх дном.