– Итак, – продолжил выступление Левко, – Борис сейчас наглядно показал, что нам надо основательно подумать над тезисами. И это – сложно. Очень сложно. Пусть это пока переварится в наших с вами головах. Вернемся же к презентации. Мы видим, что вопрос о том, почему именно за наших кандидатов должен проголосовать избиратель, это и есть основа нашей стратегии и генеральной линии. Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны понимать мотивы избирателей. Знать мотивы каждого невозможно, поэтому существуют модели электората, из которых и исходят разные подходы к подготовке стратегии.

Богдан продолжал напевать свой доклад, сравнимый по увлекательности лишь с курсом научного коммунизма, листал слайды и иногда подключал зал к интерактиву.

Было около двух часов ночи. Редактор шел неспеша вдоль последнего ряда многоэтажек, заканчивающих город Бельгоград, и пространно рассматривал причудливые узоры грязного снега, образовавшиеся на еще недавно бодрых сугробах. Около полутора часов назад он еще спал на разложенном диване своей квартиры, не предполагая менять состояния до утра. Теперь же, придерживая сползающую с плеч сумку, он проходил мимо указателя Ленинского района, созданного еще в Советскую эпоху. Монументальный обжинок возвышался над сугробом, из которого торчали сухие верхушки прошлогоднего татарника, будто колючие пальцы спрятавшегося под саваном кощея. Еще час назад, ненароком разбуженный, он в который раз вынужден был выяснять отношения с женой после чего отправился прочь из дома куда глаза глядят.

Часы показывали три. Леди с автозаправки, получив последнюю сотню из кошелька пешехода, безразлично потребовала добавить двадцать рублей мелочью, чтобы она могла дать на сдачу полтинник. Поковырявшись по карманам, редактор набрал пятаков и получил взамен синюю купюру банка России и такого же цвета новую пачку отравы.

Отдавая пятаки, герой вспомнил, как много лет назад, может быть спустя полугодие после свадьбы, они с женой с трудом перебивались между зарплатами. Деньги по стране задерживали всем, народ непостижимым образом сохранял себя. Те, у кого получалось не оказаться на коленях в лесах за какие-либо долги соседям и родственникам. Последыши поколения победителей в который раз всей нацией выживали вопреки, копошась на грядках, делая по случаям продуктовые запасы, решая спорные вопросы у бандитов, которые тогда в Бельгограде представляли реальную власть. Молодая семья, ожидавшая уже свою первую девочку, снимала у прижимистой бабки часть засыпного дома без удобств, полного мышей и сквозняков. Мыли посуду и друг друга в тазах заранее подогретой на печи приносной водой. Мучились со снегом, которого было безобразно много и сугробы вокруг узкой дорожки к туалету вырастали в два человеческих роста. В один из дней, исчерпав остатки рачительно сберегаемых финансов, пузатая половинка нашла за подкладкой своей дамской сумки пятак. Редактор собрался за хлебом, который в ту пору еще умещался ценой в обозначенный грош. Яркий свет морозного дня, добытчик несет пятачок в магазин, стараясь не растянуться во весь рост на скользких арыках замороженной колеи и промоин от нечистот, которые весь околоток плескал на дорогу. Переулок Тракторный тупым клином примыкал к проспекту Ленина, оканчиваясь ветхим забором брошенного Завода сверл, на котором местная фанатка Джулия давным-давно сделала размашистую надпись «Джон Леннон стрит». Здесь, у начала Комсомольской площади, стоял одноногий красный капюшон таксофона с трубкой, прикрепленной к убойной скобе дополнительной цепью. Антивандальный механизм, видимо, приспособили сами жители. Молодой борзописец доскакал до распроданного Дома культуры – сталинского строения с колоннами, где у входа висела бордовая табличка, исполненная в стилистике популярных в девяностые сигарет «Магна». «Волна», – сообщала вывеска, – двадцать четыре часа». У входа восседала на деревянном ящике старуха, торговавшая пятью сортами сигарет поштучно и жареными семечками в газетных кульках. Она была завернута в дырявый пуховый платок по самый нос, где от мороза образовался снежный нарост.