Сложилась труднейшая ситуация: из-за отсутствия этикеток может остановиться дорогое импортное оборудование. Почему-то раньше никому это не пришло в голову. К решению проблемы сразу подключилось руководство министерства и главков. Вопрос был взят под строгий контроль. Бесконечные совещания, безуспешные попытки улучшить качество высечки. Неоднократно ответственные представители комбината приезжали на «Яву» для испытания новых образцов. Добиться нужного качества было невозможно по техническим параметрам печатного оборудования. Однако выхода другого не было: картонажный комбинат начал поставлять для нас этикетки, а мы – использовать их в производстве. Как обычно, недоработки управляющих структур ложились тяжелым бременем на работников предприятий. Механики как-то приспосабливались: прежде чем загрузить этикетки в шахту машины, разминали их руками, надрывали не просеченные до конца клапаны. Конечно, работа с такими этикетками приводила к частым «заломам» пачек и вынужденным остановкам машин. Кроме того, приходилось останавливать машины для очистки от бумажной бахромы. Условия труда значительно ухудшились. При этом картонажный комбинат, работая в три смены, все равно не успевал поставлять этикетки в полном объеме, не хватало мощности оборудования. Помню одно совещание у заместителя министра В. Н. Соколова – старейшего руководителя пищевой промышленности. Он вел жесткий разговор с директором картонажного комбината, уже пожилым заслуженным человеком. Замминистра в грубой форме требовал от него выполнения плана поставок. Доведенный до отчаяния директор взмолился: «Виктор Николаевич, что я могу сделать: машина импортная, слабенькая (?!), больше произвести не можем». К сожалению, на таком уровне проходило обсуждение проблем. А проблема была в другом: все эти вопросы надо было решать значительно раньше, когда принималось решение о такой крупной закупке оборудования. А теперь все делали вид, что пытаются решить проблему, которую на самом деле решить невозможно.

Как всегда, сработал известный принцип: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Фактически помогла случайность. Когда обсуждался контракт на закупку оборудования, кто-то предложил включить в него лабораторную машинку для высечки этикеток твердой пачки, которая и представляла собой тот самый ротационный штамп, только в миниатюрном виде – для лабораторных целей. Машинка осуществляла только высечку этикеток. В нее загружались прямоугольные листы картона, на котором были предварительно напечатаны четыре этикетки. Машинка пропускала этот лист картона между двумя ротационными валиками, которые осуществляли высечку. Таким образом, мы сумели в пожарном порядке организовать самостоятельное производство этикеток для твердой упаковки. Прямоугольные заготовки печатали в печатном цехе, а потом высекали на лабораторной машинке. Загрузка заготовок осуществлялась вручную, поэтому производительность была ограничена. Министерство обязало нас изготавливать этикетки для всех фабрик страны, получивших новое оборудование[53]. Чтобы выполнить это задание, пришлось работать в три смены, фактически на износ. Машинка оказалась удивительно надежной и живучей. Но все-таки она была лабораторной, не приспособленной для обеспечения промышленного производства. Так временно мы выходили из положения. Правда, качество печати ухудшилось. Но помогло другое обстоятельство. Международная фирма «Ротманс» предъявила претензию советскому правительству по поводу якобы явного сходства дизайна пачки сигарет «Ява» в твердой упаковке и сигарет «Ротманс». Вопрос рассматривался на самом верху, и было принято решение не вступать в конфликт, прекратить производство сигарет «Ява» в твердой пачке и перейти временно на производство сигарет «Столичные». Говорили, решение принималось с участием председателя Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного