– Зови, – сказал он, – а я пока попробую промывание желудка ей сделать.

Он зашел вслед за девушкой в спальню и щелкнул выключателем. Лампа моргнула и погасла.

– Домовой, домовой, – пробормотал Мирослав, – мы же друзья, домовой, батюшка. Я хозяйке твоей помочь хочу, тебя уважить, с миром в дом пришел.

Он еще раз щелкнул выключателем, и на этот раз лампа осталась гореть.

– Шаман-электрик? – пробормотала Марта, но не стала отвлекаться. Достала телефон, набрала номер.

Мирослав быстро оглядел комнату. Спальня – комок белья на кровати, маленькие пушистые тапочки, прямо на полу пустой грязный стакан. Чай? Сок? Не важно.

На кровати девочка. Или девушка – в этом возрасте не разобрать.

Рядом со стаканом – пустая коробка из-под таблеток.

***

– Сплю я, сплю… – бормочет девочка и пытается отвернуться от света.

– А ты не спи, – говорит Мирослав, и на миг ему кажется, что его голосу вторит эхо.

Из коридора слышно, что Марта уже закончила говорить, и теперь занимается обычным полицейским делом – осматривает дом. Что тут можно найти?

– Вставай, – говорит Мирослав. Белкина только приоткрывает глаза.

– Тени, – бормочет она, – он… они сказали спать… послушная девочка…

– Вставай! – теперь Мирослав командует. Вспоминает Оньи-Нкузи – вот уж кто мог скомандовать не повышая голоса, тихо, но так, что тело начинало выполнять еще до того, как разум осознает приказ.

***

Белкина завозилась, пытаясь встать. Мирослав взял ее за плечи, почти поднял.

– Я слышу, да, – пробормотала Белкина. – Я встаю.

– Прочь грязь! – командует Мирослав, и в этот миг в его голосе бьют барабаны и рычат дикие звери джунглей.

Белкина согнулась и ее вырвало прямо на пол. На тапочки, на мятую простынь.

– Теперь воды! – приказал Мирослав и потащил девушку в ванную. Белкина лишь вяло перебирала ногами, не успевая за колдуном.

***

– Здесь кто-то был, – сказала Марта сама себе, пока Мирослав возился с девицей. Она все пыталась снова войти в то состояние транса, когда становятся видны тайны, но чувствовала только головную боль.

Окно приоткрыто – проветривалось? Или кто-то наводил чары сквозь щель?

В комнатах беспорядок, но неизвестно, сама ли Белкина так живет, или только сегодня, под заклинаниями?

Квартира хорошая, трехкомнатная. Добротная, хоть и не новая мебель. Марта вспомнила, что в справке по Белкиной было о том, что та здесь учится на художника, а ее мама делает бизнес где-то в Москве, и просто посылает денег. Судя по всему, вполне щедро. Но сама дочь почти не навещает.

Вроде бы, к ней регулярно приходит какая-то родственница. Надо бы найти и допросить… непонятно только, о чем.

В углу мольберт с незаконченным рисунком. Лес, очень красивый, сказочный. Лучи света пробиваются сквозь густые кроны деревьев, крупная ослепительно-рыжая белка сидит на ветке. Рядом намечено что-то еще, но не закончено.

Вошел Мирослав.

– Слушай, я чего подумал, – сказал он. – Я тут совсем посторонний дядька. А она тут в таком виде… Приедет скорая, как мне объяснить, что я тут делаю?

Марта кивнула, подала Мирославу ключи от машины.

– Пойди, глянь, как там наш волчок.

Мирослав взял, потоптался у двери.

– Девица наша сидит на полу, рядом с ванной, – сказал он. – Не давай ей спать. А то улетит к своей Жар-Птице.

Марта хмыкнула.

– Она так к ней мечтала…

– Нельзя, – в голосе Мирослава вдруг снова прорезались барабаны и джунгли, – она попросту погибнет.

Дальше он заговорил спокойнее, как обычно:

– Если я верно понимаю, что это за лес, – он махнул рукой на недорисованную картину на мольберте, – она туда ходила. А там в ее состоянии находиться нельзя. Съедят. Хоть белочки, хоть птички.