Результатом было собрание жителей Екатеринбурга в городском театре, на котором была внесена некоторая ясность относительно судьбы бывшего царя. Военный комиссар Голощекин даже и не пытался скрыть безнадежную военную ситуацию: «Чехи, наемники британских и французских капиталистов, уже под городом. С ними бывшие царские генералы. Им помогают казаки – все они думают, что могут снова вернуть царскую власть. Но этого никогда не будет. Мы расстреляли царя!»

Комиссар отмечал, что не было никаких криков, была зловещая тишина. Он ударился в революционную риторику, напоминая его слушателям, что Николай был палачом. Он объяснил, что «Расстрел Николая Кровавого – ответ и строгое предупреждение буржуазной монархистской контрреволюции, которая пытается утопить революцию рабочих и крестьян в крови».

Все еще не было никакого рева одобрения, возникла атмосфера недоверия. Послышались крики «Покажите нам тело!» Но у Голощекина не было ни тела, ни чего-нибудь другого, что можно было бы предъявить. Он добавил, что семья царя была эвакуирована из Екатеринбурга – но его оборвал голос, раздавшийся из-за кулис и встреча была быстро закончена. Когда народ расходился, по словам одного из присутствующих чувствовалось, что «было кое-что, что осталось неясным, неопределенным, кое-что осталось недосказанным».

Но еще перед собранием в театре, по городу были распространены противоречивые слухи об исчезновении императорской семьи.

За день или два до этого у одного парикмахера на Екатеринбургской центральной станции, Федора Иванова, была любопытный разговор с влиятельным большевиком, железнодорожным комиссаром Гуляевым. Комиссар жаловался на слишком большое количество работы, которую нужно было делать, а потом объяснил причину этого – «Сегодня мы отправляем Николая». Позже, спрошенный о подробностях, Гуляев сказал, что царя увезли на станцую Екатеринбург II, которая находится на некотором расстоянии от города, но подробностей не рассказывал.

На следующий день после разговора с Гуляевым, Иванов разговаривал с военным комиссаром Кучеровым и на этот раз получил информацию, что Николай, возможно, убит. Когда он позже встретил их, это было уже после объявления о расстреле царя, он рассказывал: «Вообще между всеми ими о судьбе Николая II была большая тайна, и все они в эти дни были сильно взволнованы. О семье бывшего государя из них никто ничего не говорил, и я боялся спросить их».

В течение нескольких часов после собрания в театре по городу были развешаны объявления с сообщением о расстреле царя, в которых содержалась фраза: «Семья Романовых была эвакуирована из Екатеринбурга в другое, более безопасное место». Вскоре, в городе были замечены большевистские солдаты, бегающие по улицам и срывающие эти объявления.

Перед тем, как Екатеринбург пал, двое из женщин, которых приглашали мыть пол на этажах Дома Ипатьева, перед исчезновением семьи возвратились, чтобы потребовать заработную плату. Поскольку они не нашли никого из начальства, они расспросили солдат, находящихся поблизости и те им объяснили, что дом пуст, потому, что «все уехали в Пермь». Пермь, находящаяся на расстоянии 200 миль была следующей главной опорной точкой большевиков при отступлении.

К 25 июля, когда Екатеринбург, наконец, был занят чехами, и еще до того, как большевики покинули город, по городу начали распространяться шепотом сомнения.

Война отодвигалась все дальше и дальше от Екатеринбурга, на северо-запад, и белогвардейцы начали расследование с целью ответа на вопрос, что же случилось со свергнутым царем и его семьей. Их расследование длилось двенадцать месяцев, вплоть до возврата большевиков обратно в Екатеринбург.