А что же он ей бормотал? Что-то про телефон. Но позвонить она так и не успела. Может, его успели бы спасти?
Анна схватилась за голову и тихонько завыла.
– Я не убивала. Это не я… не я…
– А ну заткнись! Дай поспать! – рявкнула разбуженная сокамерница.
Анна легла и затихла…
Накопившаяся за несколько дней усталость резко навалилась, и едва она закрыла глаза, будто провалилась в бездну. Ей снилось, что она тонет, все глубже погружаясь в воду, дышать уже нечем, и сердце вот-вот остановится. Анна проснулась, пытаясь сделать глубокий вдох, и увидела над собой лицо соседки по камере…
Тут же она поняла, почему не может вздохнуть – тетка, мертвой хваткой вцепившись в горло, душила ее. Сознание почти угасло, но она все еще сопротивлялась, пытаясь освободиться, вынырнуть из глубины. Дрожащие от напряжения пальцы все сильнее сжимали горло, и Анне уже казалось, что перед ней сама смерть: страшная, костлявая, с провалившимися глазницами. Из последних сил она сделала попытку оттолкнуть убийцу, но в глазах потемнело, и шансов на спасение не осталось…
Глава 10
– Что? Ты с ума сошел? Какое следствие?! Как не виновна? – Левашов ошалело смотрел на Адамова.
Алексей сел за стол и положил перед собой папку.
– Роман Федорович, я внимательно посмотрел дело…
– Нет, нет и нет! – запротестовал тот, для убедительности похлопывая ладонью по столу в такт каждому слову. – Следствие завершено, дело закрыто и точка! Твоя прямая обязанность – надзор! Надзор и обвинение! Все!
– Именно. Я обязан был проверить все факты, предоставленные следствием, а потом уж в суд идти.
– Да какие там факты?! – вытянул шею Левашов. – Все же прозрачно и очевидно. Пашков все сделал на «отлично»!
Но Алексей упрямо гнул свое:
– Есть серьезные основания полагать, что ее подставили.
– Основания? Какие? – испуганно поморгал Роман Федорович.
– Прежде чем прийти к вам, я как следует изучил обстоятельства дела.
– И что?
– Там не хватает некоторых данных.
– Правда?
– И прямых улик нет. Вот, посмотрите сами. – Адамов достал листок из папки и положил перед Левашовым. – Отпечатков на оружии нет, пороха на руках подозреваемой тоже.
– А кровь? Репетиторша вся была испачкана кровью убитого.
– Вот именно. Получается она выстрелила, а потом бросилась обниматься? И таких нестыковок целая куча! – Адамов яростно потряс папкой, начиная злиться. – А знаете, что самое интересное? В деле нет ни слова о том, что в руках убитой был вовсе не пистолет, а какой-то кинжал. Вы не знаете, как так получилось? – Алексей угрюмо уставился на Левашова. – А? Так, может, она защищалась? От кого? От Керкиса или кого-то другого? Настоящего убийцы, например.
Роман Федорович смутился:
– Кинжал? Откуда он там взялся?
– Вот и я хотел бы знать. А еще хорошо бы узнать, куда делся этот нож. Пистолет, кстати, принадлежал отцу убитого. При каких обстоятельствах он оказался у обвиняемой, если это она убила? Есть идеи? А дело уже закрыто, и на этот вопрос должен был ответить следственный отдел еще до суда.
– Да, что-то не доработали, – приуныл Левашов под натиском аргументов.
– Вот-вот! Поторопились. Я понимаю, дело громкое, и нужно было поскорее закрыть его, но я-то как маху дал?! Невинному человеку пятнадцать лет строгача присудил.
– Да погоди ты! – отмахнулся Роман Федорович. – Невинному! Надо доказать сначала.
– Именно это я и хочу сделать. – Адамов устало потер лоб, ему вдруг вспомнилось, как подсудимая коротко и твердо ответила: «Вину не признаю».
– Нет, погоди. Все что ты сказал, не доказывает, что она не виновна.
– Да. Но это не доказывает и обратного.
– Но на чем же строилась твоя обвинительная речь? – с упреком посмотрел Левашов.