– С того, как ты выглядишь, – безапелляционно ответил птенец.

– И всё же я здешняя, – возмущённо возразила Флопсон. – Я это знаю точно! Только не помню, где родилась.

– А твои родители? – Птенчик ошарашенно уставился на неё. – Что с ними? Разве они не рассказывали тебе, где ты родилась?

Флопсон лишь молча подёрнула плечами. Что она могла на это ответить? Ведь она не помнила своих родителей. Их разлучили едва ли не сразу же после её рождения.

– Во всяком случае, это счастье – знать, где твой родной дом, – вздохнула она. Потом пристально посмотрела на птенца: – И я тебя очень хорошо понимаю. Я бы тоже не хотела покидать родное гнездо.

– Вот! – с ликующим видом воскликнул малыш. – И я не желаю уходить отсюда! Я хочу остаться тут! Хочу плескаться в чистой прохладной водичке! Хочу, чтобы наша речка вернулась!

– Так и мы не хотим уходить! – воскликнул папа-выпь. – Но ведь ты же сам видишь, что тут больше нет свежей, прохладной воды…

– Мне всё равно, – упрямо буркнул птенец.

– Перестань изображать из себя крутого парня! – мама-выпь раздражённо всплеснула крыльями.

– А я и есть крутой! – малыш нагло посмотрел на неё.

– А ну-ка поднял задницу и пошёл, куда тебе сказано! Ишь, крутой нашёлся! Надоело! – у папы-выпи явно иссякло терпение.

– Ха! – невозмутимо отозвался птенец. – У меня нет, как ты выражаешься, задницы. Я птица.

– Хватит пререкаться. – Мама-выпь устало опустила голову. – Нам всё равно придётся искать новый дом.

– Вот вы и ищите, если хотите. – Птенец демонстративно устроился поудобнее в гнезде. – А я остаюсь тут. Баста.

Мама-выпь с мольбой поглядела на Флопсон. Ну и как вести себя с таким упрямым, невоспитанным ребёнком? М-да, тяжёлый случай. Флопсон задумалась.

Неожиданно Джек шагнул вперёд.

– Послушай, парень. – Он хитро посмотрел на пушистый комочек. – А ты знаешь, что такое лупа?

– Не-а. – Глаза птенца округлились, от неожиданности он явно растерялся.

– А, понятно. Жаль, – разочарованно вздохнул Джек, незаметно подмигнув Флопсон. – Лупа – эта такая супермегакрутая вещь! Для самых супермегакрутых парней. Я думал, ты в курсе. – Он снова делано вздохнул, а потом небрежно добавил: – К слову сказать, у меня в рюкзаке есть лупа.

Услышав это, птенец вмиг выскочил из гнезда и, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, пошлёпал к Джеку. Тот с невозмутимым видом открыл рюкзак, достал лупу и показал её малышу.

Флопсон бросила изумлённый взгляд на Майли. Та захихикала.

– Ну да! А что тебя удивляет? – едва слышно прошептала она. – Кто, как не Джек, лучше всех знает, как вести себя с упрямыми и строптивыми?

Тут уже и Флопсон не могла удержаться от смеха. Да уж, Майли права. Джек вынужден жить с таким зверьком всю свою жизнь. Ведь этот зверёк не кто иной, как он сам.

Пока они смеялись, Джек с птенцом не теряли времени даром. Оба принялись тщательно обследовать и осматривать высохшее песчаное дно. Но ничего необычного им обнаружить не удалось. Даже с лупой.

– Так где же эта чёртова речка? – хмыкнул Джек, задумчиво потирая переносицу. – Куда она могла деться?

– Мы этого не знаем! – Выдра-папа развёл лапами. – Если бы знали, разве обратились бы в звериную полицию?

– Но вы должны это знать! – настаивал Джек. – Вы просто обязаны знать! Вы же свидетели!

Все выдры усиленно замотали головами.

– Мы не знаем, как это произошло. Просто вода с каждым днём всё убывала и убывала, – горестно воскликнул Третий.

– И решка штановилашь вшё меньше и меньше! – подхватил Второй.

– А потом: плямп! – и нет её! – всхлипнул Первый.

Ладно. По-видимому, эти милые зверюшки действительно ничего не знали. Как и семейство выпей и тритонов, которых как раз опрашивала Майли. Флопсон задумчиво пожевала нижнюю губу и огляделась. Других свидетелей у них, к сожалению, не было.