В угличском следственном деле отражены две версии. Первая – царевич Димитрий погиб в результате самоубийства (несчастного случая). И вторая – был убит.

Материалы дела указывают на то, что следствием проверялась только первая версия. С целью ее подтверждения было допрошено множество свидетелей. Вторая версия, о том, что «царевича зарезали Осип Волохов, да Микита Качалов, да Данило Битяговской», о чем заявил на допросе Михаил Федорович Нагой, брат царицы, практически не проверялась.

Профессор Иван Филиппович Крылов, проанализировав материалы угличского следственного дела с позиции современных методов криминалистических исследований, указал на то, что имеет право на существование как минимум еще одна версия: царевич погиб в результате неосторожного убийства, происшедшего от броска ножом кем-либо из участников игры.

Для прояснения обстоятельств гибели царевича он обратился к научному руководителю отделения детской нейропсихиатрии Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института имени В.М. Бехтерева доктору медицинских наук, профессору Рэму Андреевичу Харитонову, являющемуся одним из самых крупных в стране специалистов по детской эпилепсии. Перед профессором были поставлены следующие вопросы:

1. Можно ли, основываясь на свидетельских показаниях, имеющихся в следственном деле, прийти к выводу о том, что царевич Димитрий страдал падучей болезнью (эпилепсией)?

2. Если царевич Димитрий действительно страдал эпилепсией, соответствует ли описываемая свидетелями картина припадка действительности?

3. Какие внешние признаки сопутствуют припадку и не могут остаться не замеченными свидетелями?

4. При игре «в тычку» играющий стоит в кругу и бросает ножик за черту впереди себя; свидетели показывают, что ножик находился в руках царевича, то есть это был либо момент, предшествующий броску, или бросок в это время делали другие играющие, либо игра вообще была прекращена. Если при начавшемся припадке эпилепсии нож действительно находился в руках царевича, мог ли он во время припадка нанести себе смертельное ранение горла, повлекшее за собой чуть ли не моментальную смерть?

Профессор Харитонов, ознакомившись со следственным делом, дал следующие ответы на поставленные вопросы:

1. Несомненно, что царевич Димитрий страдал эпилепсией с психомоторными и генерализованными судорожными припадками.

2. Описываемые картины припадков соответствуют действительности, но:

а) царевич не мог сам зарезать себя ножом ни во время припадка grand mal (припадок большой судорожный), ни во время психомоторного припадка;

б) вероятность того, что он во время припадка мог «напружиться» на нож, настолько мала, что не может приниматься во внимание. Таких случаев в мировой литературе со времени его убийства не было.

3. Все внешние признаки припадков могут быть замечены окружающими. Поэтому они и внешние.

4. Не мог, так как во время большого судорожного припадка больной всегда выпускает из рук предметы, находящиеся в руках.

Свои ответы на поставленные вопросы Р.А. Харитонов дополнил следующими замечаниями: «Если больной царевич во время припадка мог “напружиться” на нож, то это единственный случай за всю писаную историю эпилепсии. Мне неизвестны случаи порезов ножом во время приступов. Известны случаи попадания под поезд, ожогов в костре и о горячие предметы, ошпаривания кипятком и горячим маслом. Я думаю, что ножей в домах за это время не стало меньше».

Заключение профессора Р.А. Харитонова, несомненно, проливает новый свет на загадку смерти царевича Димитрия. Оно, по мнению И.Ф. Крылова, опровергает показания свидетелей о том, что царевич «покололся ножом сам»