– Я могу тебе чем-то помочь? Могу что-то сделать для тебя?

Отставив чашку в сторону, он подошел к ней сзади, положил руки на плечи. Такие красивые руки, нежные, ловкие, с чуткими длинными пальцами. По телу словно горячая волна пробежала. Сколько раз уже было такое – сначала легкий массаж, потом поцелуи, ну, и потом еще много всякого-разного! Конечно, немного обидно сознавать, что именно рядом с ним ей было хорошо, как ни с кем другим… Хотя – почему бы и нет? Ведь недаром говорят, что всякое дело надо доверять профессионалам.

Но не сейчас. Дел сегодня просто невпроворот! И еще эта презентация благотворительного проекта, на которой надо быть непременно.

– Спасибо, милый, – Мария мягко отвела его руки, – но мне уже пора собираться на работу. А ты чем займешься сегодня?

Денис легко, послушно отстранился.

– Собираюсь на Пивзавод! – ответил он, отхлебывая кофе. – Там выставка Олеси Кременецкой открывается.

Мария невольно поморщилась. Пивзавод – довольно уродливое здание из красного кирпича, построенное в конце девятнадцатого века на окраине тогдашней Москвы, а сейчас волею судеб оказавшееся почти в центре, неподалеку от Садового кольца – когда-то полностью соответствовал своему названию. Там разливали дешевое пиво и при первом хозяине, купце Решетникове, и при советской власти, и даже во время перестройки. После того как большинство предприятий было выведено за черту города, Пивзавод собирались снести, но в последний момент его выкупило какое-то загадочное «ООО», и с тех пор там прочно обосновались люди творческих профессий – художники, музыканты, поэты, и даже совсем уж непонятные личности, толкующие про какие-то «инсталляции» и «перфомансы».

– Какой еще Олеси? – преувеличенно-грозно спросила Мария, нахмурив брови и грозя пальцем. – Ты смотри у меня!

– Ну ладно, ладно, не волнуйся. – Он улыбнулся так обезоруживающе лучезарно, что она невольно почувствовала себя виноватой из-за своей необоснованной ревности, хотя бы и высказанной в шутку. – Ей-богу не стоит. Ты бы видела ту Олесю!

– Что, такая страшная?

– В общем-то нет, – признался он, – просто воцерковленная по самое не балуйся. Детей у нее то ли пять, то ли шесть, точно не помню, и рисует одни купола и березки. Модная тема сейчас!

– Тебя так интересуют купола и березки? – Мария удивленно подняла бровь.

– Нет, конечно! – Он задорно тряхнул головой, отбрасывая падающую на лоб прядь темных волос. – Но надо же поддержать хорошего человека! И потом – там все наши будут, инфоповод все же…

Мария невольно залюбовалась им. «И зачем тебе быть художником, мальчик? – думала она. – Ты сам как произведение искусства!» Она понятия не имела, есть ли у Дениса еще какие-то женщины на стороне – и не хотела об этом знать. Если и есть, он умело их скрывает – и на том спасибо. Да и глупо было бы ожидать глубоких искренних чувств от красивого парня, который в сыновья годится! Главное, у него хватает ума не ставить ее в неловкое положение и убедительно изображать любящего и заботливого мужа. Конечно, это только иллюзия, но, в конце концов, вся жизнь и есть череда иллюзий, сменяющих друг друга…

Мысль была интересная, даже где-то философическая, но додумать ее до конца не удалось.

– А что, у нас тостер не работает? – поинтересовался Денис, безуспешно щелкая кнопкой.

– Да, Светка спалила…

Мария нахмурилась. Собственная домработница с некоторых пор стала ее сильно раздражать. Сколько раз зарекалась – нельзя брать на работу человека из жалости! Но у Светы мама-пенсионерка, маленький ребенок, муж в тюрьме «ни за что»… Точнее, не муж, штампа в паспорте у нее нет, а просто обалдуй, который заделал ей ребенка и сел за какую-то кражу или драку. И вот результат – бестолковая девица перепортила множество дорогой бытовой техники, перебила кучу посуды и не умеет даже толком обед приготовить. Уволить бы ее, конечно, но старается ведь, дуреха! Делает все с таким испуганно-жалким видом, и эта овечья покорность во взгляде…