– Ваша честь, у меня больше никого нет, – развел руками адвокат. – Возможно, я предполагаю, жюри присяжных составило довольно ясную концепцию дела. Соблазнительная ювелирная шкатулка была преднамеренно выставлена на видное, бросающееся в глаза место, доступ к которому мог иметь любой. Защита настаивает, чтобы…

– Достаточно, мистер Мейсон. Уже было решение судьи о ходатайстве по направленному влиянию на вердикт, – заметил судья Пибоди. – Продолжайте и начинайте свою защиту. Обращаться к жюри вы сможете после проведения защиты.

– Я ни в коем случае не собираюсь проводить защиту в нынешнем состоянии дела, – возразил Мейсон. – Получается, что на подзащитной лежит обязанность доказывать свою невиновность. Обвинение, как известно, должно доказывать ее вину. Все, что они доказали, – это что наша подзащитная, которая была в комнате в соответствии с требованиями найма, тронула внешнюю поверхность привлекательной и необычной шкатулки. Подзащитная сейчас отдохнет, и защита, не состязаясь с обвинением, передаст дело в руки суда присяжных.

– Вы уже состязаетесь, – заметил Сейбрук.

– Ничего подобного, – возразил ему Мейсон. – Просто я объясняю суду, почему я собираюсь завершить защиту моей подзащитной на этом этапе, не состязаясь с обвинением. Вы не против передать дело в руки суда присяжных не состязаясь, уважаемый коллега?

– Я все же выступлю с обвинением, – твердо заявил Сейбрук.

– Что касается меня, – снова улыбнулся Мейсон, – я считаю, жюри понимает, насколько ясно дело. Я уверен в том, что все они сознательные граждане, и я не вижу причин, чтобы занимать их время. Только что вы, уважаемый коллега, были весьма озабочены потерями времени. Передаю дело жюри без проведения защиты. Вы же продолжайте и выступайте с обвинением, если вам угодно.

Сейбрук задумался и угрюмо промолвил:

– В таком случае и я передаю это дело, не выступая с обвинительными аргументами.

Мейсон слегка поклонился Пибоди.

– Вы, леди и джентльмены, жюри присяжных, – обратился к ним судья, – выслушали показания свидетелей. Долг суда сейчас проинструктировать вас о некоторых положениях закона.

Судья Пибоди зачитал длинный список инструкций, особенно подчеркивая тот факт, что задача обвинения состоит в том, чтобы доказать вину подзащитного, дав ответ на все разумные сомнения, в то время как подзащитный не должен доказывать его или ее невиновность. Присяжные, в свою очередь, выносят свой вердикт, исходя исключительно из фактов, хотя они должны применять закон, представленный им в виде инструкций суда.

Присяжные удалились на совещание и через десять минут возвратились в зал, объявив свой вердикт: «Невиновна». Мейсон и Нелли Конуэй встали и подошли поблагодарить присяжных. Одна из женщин из состава жюри, улыбнувшись Мейсону, торжествующе сказала:

– Ну и тип же этот Бейн! Вы правильно вывели его на чистую воду. Одна мысль о своем ключе к секретеру жены чего стоит. Настоящий сутяга и завистник, вот кто он! Бедная женщина, больная, не может встать с постели, и такой оказался рядом с ней муж.

– Я так и подумал, – скромно заметил адвокат, – что вы очень глубоко разбираетесь в людях. Взглянув вам в глаза, я почувствовал, что приводить доводы защиты нет смысла.

– Да, естественно, я высказала им все, что думала об этом человеке. Жаль, что я не смогла выложить им все, что думала, поскольку все так же считали, как и я. Бедная малышка, – она обернулась к Нелли Конуэй, – работать у такого человека, который не остановился ни перед чем, арестовал вас, очернил вашу репутацию и посадил на скамью подсудимых, обвинив в воровстве. Думаю, вы как-то должны отреагировать на все это. Обязательно вчините ему иск за причиненный моральный ущерб.