Страшными глазами я посмотрел на пустой бокал.

– Или вы уже?..

Самуил засмеялся и вынырнул, наконец, из недр холодильника. С ловкостью циркового эквилибриста он в двух руках держал пять тарелок и тарелочек. С нарезанным лимоном, сыром, какими-то копченостями… Я посмотрел на все это с некоторым удивлением.

– Планируете грандиозную попойку?

Хозяин развел руками.

– Просто не знаю ваших вкусов, поэтому достал все, что может пойти под коньяк.

– Вы переоцениваете мою щепетильность, – сказал я. – Я человек простой и способен закусить коньяк соленым огурцом. Впрочем, такой коньяк закуски не требует.

Приняв мои слова за намек, Самуил сам разлил коньяк по второму разу. Бокал я взял, но строго погрозил Самуилу пальцем.

– Напрасно вы стараетесь меня споить. Я все равно не отстану, пока вы не расскажете мне о базе и ее обитателях все.

Самуил задумчиво покрутил бокал в руке, глядя на завораживающее взгляд плескание темно-янтарной жидкости.

– Все не расскажу, Руслан, сколько бы вы не приставали. Но многое рассказать придется, именно это мне и не нравится. Ваше здоровье!

– Ваше.

Выпив, Самуил поморщился, словно прекрасный коньяк вдруг обернулся дрянным самогоном прямо у него во рту. Потянулся было к тарелкам, но передумал, махнув рукой. Развернул перед собой голограмму какого-то довольно пространного документа, пододвинул ко мне.

– Подпишите это, пожалуйста.

– Что это? – не только подписывать, но и читать я пока не спешил.

– Ограниченное соглашение о неразглашении служебной тайны. Стандартная форма для временно привлеченных сотрудников.

Я ожидал чего-то подобного, поэтому без новых вопросов повернул документ поудобней и стал читать. Внимательно. По ходу чтения делая отметки. Наконец, я вернул документ Самуилу с четырьмя подчеркнутыми мною участками текста.

– В таком виде не подпишу, – сказал я.

Самуил вздохнул.

– У вас отвратительная привычка читать документы перед подписанием, Руслан.

– Что поделать, – я развел руками. – У всех свои слабости. Зато я не курю!

Самуил начал быстро вносить изменения в текст. Только на последнем отмеченном отрывке притормозил.

– Это-то вас чем не устраивает?

– У нас свой кодекс, – пояснил я. – Боюсь, в свете одного из его положений, трактовка этого пункта может выглядеть неоднозначной.

На несколько секунд Самуил замер в неподвижности. Затем его пальцы снова ожили.

– Хорошо… А если так?

Я снова взял документ и снова прочитал. С самого начала и полностью. Хозяин машины хмурился, но, как мне показалось, со скрываемым одобрением. Подумав немного, я поставил свою подпись.

– Ничего, что не кровью?

– Ничего, это же ограниченное соглашение, Руслан, – Самуил свернул голограмму. – Предлагаю скрепить подписание коньяком.

Помедлив, я кивнул.

– Не возражаю, но после этого спрячьте бутылку. Желательно так, чтобы я не смог ее отыскать. И начинайте уже говорить.

Прятать коньяк Самуил не стал, но, выпив, сел на диван, предложив мне расположиться на кресле.

– Мне кажется, вы слишком молоды, чтобы помнить глозианский конфликт, Руслан? – начал он.

– А мне кажется, что вы не настолько старше меня, чтобы говорить подобные фразы, – парировал я.

Самуил со смехом вскинул руки.

– Согласен! Когда конфликт закончился, вы, по всей видимости, еще не родились, а я был ребенком. Но чем он закончился, знают все. Это нельзя назвать победой, но глозиан мы остановили. Подписали мирный договор… потеряв три с половиной планеты.

Я подавил зевок. Хотелось услышать что-то новое, а не строчки из учебника новейшей истории. Но Самуил решил, что без этой преамбулы не обойтись.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – наставительно произнес я.