– А если она просто поранила бы себя, а Сергей умер бы, как она бы это объяснила? – спросил прилизанный Никанор.
– Думаю, она настаивала бы на нападении на нее демона и слабом сердце Сергея. Корила бы себя для виду. В любом случае химический анализ на этот яд подтвердит его наличие в теле Сергея. Именно этот психоделический яд так на него подействовал, что перед смертью он задал абсолютно бредовый вопрос: «куда ускакал зайчик?», который явился плодом его предсмертной галлюцинации. Хотя, возможно, он имел в виду солнечный зайчик. В таком случае фраза: «куда ускакал зайчик?», могла иметь такое значение: «куда ушли солнечные дни?». Но я не нарколог, я только учусь.
– А каков ее мотив? Зачем Малинке было убивать Сергея? – спросил Шура, поправляя свои длинные волосы.
Сержант слегка придвинулся к нему и ответил:
– Она любила Beatles, он любил Rolling Stones. Это вечная история.
Дело о тутовом шелкопряде
В тех или иных областях старой России домового представляли по-разному. Например, крестьянин из Новгородской губернии рассказывал, что услышал при пожаре крик и увидел мужчину среднего роста в синем балахоне и красном кушаке, который бегал и кричал: «Ой, погиб я теперь, не найти мне лучше этого дома».
Юрий Пернатьев «Домовые, русалки и другие загадочные существа»
1
– Отец, ты хотел меня видеть? – спросил вошедший в комнату толстый Бохай.
Мастер Вейж спокойно сидел в своем кресле-качалке из ротанга. Кресло не двигалось, хотя обычно мастер любил качаться. Но он делал это, когда был спокоен. Как ни парадоксально, когда он нервничал, он всячески сдерживал свои движения, сохраняя баланс энергий и сил.
– Я позвал тебя, мой сын, чтобы рассказать тебе древнюю китайскую сказку. Выслушай меня, сядь. – И отец указал движением руки в зеленом рукаве кимоно на кресло напротив.
– Отец, – продолжал стоять толстый, как матрешка, Бохай, – я вышел из того возраста, когда слушают сказки. Я уже не хайцзы-ребенок.
– Сядь, – тихо настаивал отец, – и выслушай меня хоть раз в жизни.
Бохай нехотя уселся. Его гофуку как будто треснуло от напряжения.
– Я готов тебя выслушать, отец. Надеюсь, ты не станешь пересказывать мне «Речные заводи» или «Троецарствие».
– Нет, сын мой. Хотя, у нас во владениях есть некое подобие троецарствия – я, ты и твой брат.
– Царь у нас только ты, отец. А мы так, очищенные мандарины без денег и земли.
– Не начинай, Бохай, свою старую песню на заунывный мотив бамбуковой сяо.
– Надеюсь, твоя сказка, отец, будет на мотив веселой ди, а не заунывной сяо.
– Моей сказке будет аккомпанировать цитра гуцинь. Так слушай ее!
«На Севере, у подножья горы Павлин, разместилась небольшая деревенька под названием Хвост Павлина. В этой деревне жил старик Кун Сань-шань с двумя сыновьями. Старший – Кун Син – был бездельником, дружил с чиновниками-казнокрадами и взяточниками. А младший сын – Кун Цин – был честным и трудолюбивым парнем.
Однажды Кун Син проигрался в карты и, чтобы вернуть долг, потребовал у отца денег. Отец отказал. Тогда Кун Син позвал своих друзей-чиновников и забрал себе все имущество, а отца и младшего брата выгнал из дому.
Уходя, отец вспомнил о своей любимой картине, на которой были изображены павлин и курочка. Он вернулся и долго смотрел на нее. Кун Син сорвал картину со стены, бросил перед отцом и сказал:
– Возьми это старье.
Младший брат Кун Цин поднял картину, бережно свернул и понес, как большое сокровище.
Вышли они за ворота и побрели по дороге. Увидели заброшенную кумирню, в ней и поселились.
Кун Цин подмел пол, принес травы и сделал постель отцу. В другой половине кумирни постелил для себя. Старинную картину повесил над своей постелью и долго любовался павлином и белой курочкой.