– Резонно, – сказал Мейсон. – Скажите, вы не проверяли, на сколько времени хватает завода будильника?

– Я звонил на фабрику. Они говорят, примерно 30–36 часов, в зависимости от состояния механизма, насколько он изношен. Ну, и потом еще один момент: нелепо так говорить про убийцу, но человек он был мягкосердечный и внимательный. – Откинув назад волосы, шериф убрал с глаз непослушную прядь. – У этого человека было что-то против Сейбина. Он хотел убить его, но ему было жалко губить попугая. Он понимал, что тело Сейбина будет обнаружено не сразу, и он сделал все, чтобы птица не сдохла от голода и жажды. Похоже, что у убийцы были серьезные причины ненавидеть Сейбина и желать убрать его с дороги. Это не было ограбление, поскольку это не вяжется с заботой о птице… Вам понятна моя мысль?

– Вполне, – улыбнулся Мейсон, – и огромное вам спасибо, шериф. Похоже, что я разобрался в обстановке. Пойду еще поброжу немного вокруг хижины и покончу с этим делом раз и навсегда. Очень признателен вам за ваше сердечное отношение…

Он не договорил, потому что кто-то постучал в дверь хижины.

Шериф открыл ее. На пороге стоял блондин лет тридцати с небольшим, в роговых очках, придававших ему вид ученого.

– Шериф Барнет? – спросил он.

– Вы Вейд?

– Да, сэр.

Шериф пожал ему руку.

– Это сержант Голкомб, – представил он, – а это мистер Мейсон.

Вейд со всеми обменялся рукопожатиями.

– Я действовал точно в соответствии с вашими инструкциями, шериф, – сказал он, – то есть сошел с самолета в Лас-Вегасе, изучил все газетные сообщения, где вычитал, что я путешествовал под чужим именем…

– Стоп, – прервал его сержант. – Пока помолчите. Видите ли, мистер Мейсон адвокат, а не полицейский. Он сейчас уходит.

Вейд повернулся к адвокату с широко раскрытыми глазами:

– Так вы тот самый Перри Мейсон? Прошу прощения, что не обратил внимания сразу. Я с огромным интересом читаю отчеты о ваших процессах. Я был особенно потрясен тем, как вам удалось доказать невиновность…

– Мейсон уходит, – снова прервал его сержант, – и мы бы хотели, чтобы вы вообще ни с кем не разговаривали, пока не изложите нам свою историю.

Вейд замолчал. На его лице появилось удивление. Мейсон был невозмутим.

– Мы поговорим как-нибудь в другой раз, Вейд, – сказал адвокат. – Я представляю Чарлза Сейбина, он знает, что вы здесь?

Сержант решительно шагнул вперед:

– Достаточно. Вот выход, Мейсон. Не задерживайтесь.

– Не имею ни малейшего желания. Атмосфера внутри невероятно душная. Неужели вы этого не ощущаете, сержант?

Сержант вместо ответа яростно захлопнул дверь за Мейсоном, как только тот вышел.

На ступеньках адвокат остановился и с удовольствием посмотрел на залитые солнцем вершины гор.

Делла Стрит сидела на подножке машины, пытаясь завязать дружбу с полдюжиной бурундуков, которые довольно храбро подбирались к ее протянутой руке. Появление Мейсона заставило их пуститься наутек под защиту большого соснового пня, где у них была нора. Там они о чем-то деловито посовещались и медленно двинулись обратно, видимо привыкнув получать подачку из рук человека.

Над головой Деллы вилась голубая сойка. Очевидно вообразив, что девушка подкармливает зверушек, она стала нервничать, перепрыгивать с ветки на ветку, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, при этом издавая ворчливые, явно протестующие звуки. Сойке казалось, что ее совершенно несправедливо обидели, исключив из числа пирующих, и она не считала возможным умолчать о такой несправедливости.

– Шеф, кто это приехал? – поинтересовалась Делла.

– Вейд, секретарь Сейбина. Он должен им что-то рассказать. Именно из-за этого они приехали в хижину: чтобы встретиться с Вейдом подальше от репортеров… Пол звонил, у него что-то важное в Сан-Молинасе.