К августу все основные следственные действия были выполнены. По делу о получении взятки Сеидовым выяснено, что злоупотреблений со стороны Мамедова допущено не было и никто никаких взяток за освобождение Сеидова из-под стражи не получал.

Всего один эпизод ставил Мамедова в не совсем удобное положение, а именно: 5 июля 1973 года при получении взятки в сумме 60 рублей от подчиненного был задержан, а затем арестован начальник одного из ремонтных управлений Гаджиев. Вину в содеянном он не признавал и утверждал, что ему вернули долг. Сами следователи рассказывали мне, что кампания борьбы со взяточничеством развернута так, что одного показания о даче взятки было достаточно для обвинительного приговора. Так что сидеть бы Гаджиеву, и не один год, но он оказался близким родственником известного азербайджанского композитора, а тот, в свою очередь, другом Мамедова.

В июле 1973 года уже упоминавшийся ранее начальник следственного отдела Саша Бабаев дал письменное указание об изменении Гаджиеву меры пресечения, а через некоторое время дело прекратили за недоказанностью предъявленного обвинения. Заинтересованность в исходе дела со стороны Гамбоя Алескеровича была налицо, но было одно но. Бабаев должен был подтвердить, что выполнял волю своего руководителя. Под стражей он содержался в следственном изоляторе КГБ, где мы и встретились. Бабаев был обаятельным и умным собеседником. Зная, как ждет от него Алиев любых показаний, разоблачающих Мамедова, он стоял за своего шефа горой. И в случае с Гаджиевым утверждал, что принял решение, основываясь на законе и считая, что доказательств его вины в получении взятки нет.

– Понимаешь, они тянут меня на расстрел вашими руками. Мне сказали, что сохранят жизнь, если я дам показания на Гамбоя. Но у меня с ним ничего не было, и на оговор я не пойду.

– Только ли на Гамбоя? – спросил я.

– Не понял?

– Неужели вы никогда и никому не давали взяток?

Бабаев усмехнулся, выдержал паузу и ответил:

– Представь себе, никому.

Некоторое время помолчал и добавил:

– Жизнь такая штука… Меня, скорее всего, шлепнут. Но пройдут годы, и я хочу, чтобы друзья и враги, вспоминая меня, всегда говорили: он был мужчиной. А к тебе одна просьба. Я знаю, что ты маленький человек и от тебя ничего не зависит, но ты занимаешься вонючим делом и с большим начальством все равно встретишься. Передай мою просьбу, пусть мое дело направят в суд любой республики, кроме Азербайджана. Меня оправдают, можешь не сомневаться. Здесь меня осудят.

Конец ознакомительного фрагмента.