Маринад снова кивнул, на этот раз молча.

– Возьмёшь мальчиков, – решил Кроет. – Выберешь сам, кто потолковее. Только совсем уж меня с голой спиной не оставляй, хе-хе! Остальные – за работу. У нас ведь есть список злостных неплательщиков, а? Будьте с ними построже! Не то кое-кто начнёт думать, что старина Бледный совсем потерял хватку…

Мне не раз доводилось терять сознание. Я знал, что такое нокаут; знал, как чувствует себя хвативший накануне лишку выпивоха – и на что похоже возвращение из туманного королевства галлюциногенных наркотиков. Нынешнее пробуждение несло в себе гнусные нотки от каждого из этих состояний. Голова раскалывалась, мускулы сводило судорогой, тупо ныл переполненный мочевой пузырь; ко всему прочему, меня сотрясала крупная дрожь. С последним, впрочем, была некоторая ясность: по палубе вовсю молотил ливень, один из тех, которыми славится климат амфибийного королевства.

Палуба? Да, всё верно – это лёгкое покачивание ни с чем не спутаешь. Выходит, я на пиассе; похоже, именно дождь и заставил меня прийти в себя. Кругом темень – значит, я провалялся так по меньшей мере несколько часов… Что там руки и ноги? Я попытался шевельнуться. Ага, связаны, и связаны хорошо – я почти не чувствовал пальцев, ладони и ступни были словно ватные.

Облапошили, словно деревенщину в Весёлых Топях… Проклятый Роффл! Ладно, я и сам дал маху. Слыхал ведь про знаменитую «приправу душегубов», «разбойничью ягоду», которая и не ягода вовсе, а нарост на стволе одной болотной лианы… Ладно; теперь, по крайней мере, я эту дрянь попробовал, и уж впредь не ошибусь. Впредь? Ну-ну… Оптимизм – штука хорошая, особенно если он оправдан.

Я попробовал шевельнуться, но это оказалось не так-то просто. Похоже, меня не только связали, но вдобавок ещё примотали к спине какой-то тяжеленный мешок. Шутники чертовы. Ничего, если вертеться энергичнее, получиться сдвинуть эту тяжесть с места…

«Мешок» вдруг слабо содрогнулся и застонал. Голос показался мне знакомым… Ага, так и есть. Старший сынок папаши Ориджаба понемногу возвращался к жизни. Готов поспорить, ему сейчас ещё хуже, чем мне – парень влил в себя не только полный стакан этой отравы, но ещё и солидную дозу дрянного алкоголя.

О том, чтобы развязаться, не могло быть и речи. Учитель Тыгуа посвятил как-то несколько занятий освобождению от пут. Я полагал, что неплохо усвоил эти уроки – но на сей раз потрудились настоящие профессионалы. Хотя… Волокна веревки, должно быть, разбухли от дождя, и если этот придурок Роффл придёт, наконец, в себя, мы можем попытаться немного их растянуть…

Справа по борту замаячило слабое свечение. Я было решил, что мне почудилось; но нет – свет сделался сильнее, так что вскоре я мог различить тёмную линию фальшборта.

– Эй, на катафалке! Киньте кто-нибудь трап!

Голос говорившего был полон неуместного веселья. Больше всего мне не понравилось слово «катафалк». На что это он намекает?

– Трап ему… Держи конец; с тебя довольно будет. Слышь, Хага, где босс?

– Отлучился по делам. Пиасс сказал отогнать в Мертвячью протоку; там бросите якорь и дождетесь его.

«Мертвячья протока»… Происходящее нравилось мне всё меньше. Вновь прибывший тем временем поднялся на палубу. Я не видел, сколько их на пиассе; судя по голосам – трое или четверо. Может, конечно, и больше – наверняка та самая компашка, что сидела за дальним столиком в таверне…

– Как всё прошло?

– Как конфетку у младенца отнять. Все семеро здесь. Девки, кстати, ничего – особенно одна. Я бы с ней позабавился, э? Всё равно пока делать нечего…

Семеро? Я немного воспрянул духом. Похоже, бандиты кой-кого не досчитались! Хорошо бы Морфи и Гаса – если у мальчишек хватило смелости затаиться где-нибудь на пиассе, у нас был шанс.