– Если мне память не изменяет, – задумчиво произнес инспектор, – Питерсон и Морелло крепко полаялись из-за той девицы…

– Еще как! До кулаков. Вместе на дело они точно не пойдут.

– Вот что, Сноупс, отвези-ка меня к окружному прокурору. Надо провести предварительную работу, а то Бруно и так недолюбливают, глядишь, и вовсе «закопают», случай-то подходящий. Жалко парня. Надо выручать.

– А что с этими делать? Ну, с «кувалдами»?

МакГроув рассеянно взглянул на сержанта.

– Что? Невиновного отпустить, а остальных по камерам – и шофера, и стрелявшего, и их подельника. Выполняй!

Сержант Сноупс был совсем не глуп и выполнил приказ инспектора.

А вы разобрались «кто есть кто»?

В кабинете было сизо от дыма. В годы, когда вся Америка мужественно боролась с курением, сотрудники полицейского управления Мидл-сити продолжали упорствовать в пагубных привычках, самым возмутительным образом игнорируя очередную кампанию по оздоровлению нации. В гораздо большей степени их волновал рост контрабанды табачной продукции из стран Центральной Америки. Впрочем, и здесь была своя светлая сторона: благодаря перехваченным грузам, они никогда не испытывали недостатка в сигаретах, сигарах и трубочном табаке самых уважаемых фирм.

Но одно дело – перехватить по случаю пару пачек сигарет, и совсем другое – воспользоваться табельным оружием без крайней на то необходимости и убить при этом человека. Первое – не повод для служебного разбирательства: на такую мелочь вполне можно закрыть глаза. Второе – достаточное основание для выяснения причин, побудивших применить огнестрельное оружие; при неблагоприятном исходе за это можно получить не только уведомление об увольнении, но и срок, причем весьма внушительный.

Джек МакГроув закурил сигару. Это была уже вторая за то время, как он находился в кабинете начальника оперативного отдела, где в узком кругу коллег разбирался проступок (пока это квалифицировалось так) младшего инспектора Пола Гира.

– Итак, господа, – хмуро произнес, откидываясь на спинку кресла, Ник Чамми, – мы опросили очевидцев, однако ясности по-прежнему нет. Полагаю, пора послушать, что нам скажет виновник происшедшего.

– Может, сделаем перерыв? – предложил кто-то плохо различимый за дымовой завесой.

– Нет! – отрезал Чамми. – Не будем тянуть.

МакГроув затянулся, кашлянул и спросил:

– Думаешь, мы сможем поставить точку уже сегодня? Сомневаюсь, Никки, ох, сомневаюсь.

Инспектор был единственным из собравшихся, кому дозволялось называть начальника по имени, причем в уменьшительной форме. Они познакомились еще в Полицейской академии, потом работали в одном участке, одно время даже были напарниками, сохранив с той поры самые дружеские отношения. К чести Чамми, выбившегося в руководители, он не задирал нос и не отказывался от старых приятелей в пользу новых, более соответствующих его высокому служебному положению.

Начальник отдела помахал рукой с зажатой в пальцах сигаретой.

– Ты всегда сгущаешь краски, Джек. Ему угрожали, он стрелял. А что убил… Это издержки профессии.

МакГроув приподнял брови и положил на стол фотографии, которые рассматривал. На них был в разных ракурсах и в разном приближении запечатлен Стив Браун. Кожаная куртка, один зуб золотой, другой выбит, серьга в ухе, развороченный пулей висок, спутанные, залитые кровью волосы, приплюснутый нос, остекленевшие глаза навыкате… Зрелище не для слабонервных.

– Позовите Гира, – распорядился Чамми.

Когда младший инспектор появился на пороге, всех поразила неестественная бледность его лица, вроде бы свидетельствовавшая о том, что он тяжело переживает случившееся. Но когда он заговорил, ничуть не смущаясь необычной для себя ролью подследственного, стало ясно, что он нисколько не раскаивается в содеянном. Более того, создавалось впечатление, что, если бы ситуация повторилась, младший инспектор, ни секунды не колеблясь, снова пустит пулю в голову торговца наркотиками.