– Энн, как хорошо, что ты зашла, сегодня какой-то мертвый день, я боюсь, что скоро начну кроссворды отгадывать с тоски.

– И вязать шаль? – хохотнула Энн.

– И вязать шаль! И это не смешно! – обиделась Мэри.

– А у меня новости – Ник взял меня в команду, я больше не простой ассистент!

– Ура! Наконец-то! Стелле сказала?

– Да, как раз сегодня надо было у нее кое-что уточнить!

– Поздравляю! Ты заслужила, как никто! Что там у тебя? —спросила Мэри, увидев фото.

– Выпал из дела Дика Сомерса, надо найти и вернуть на место.

– Ок, сейчас принесу, не успела еще разложить ту охапку, что мы с тобой разбирали

– Ты помнишь его? – удивилась Энн.

– Да, если честно, мутное дело! Парень сбегает, потом пишет письмо, что с ним все в порядке, отец погибает – это показывали в новостях, а сын даже не приехал на похороны. Ну достал тебя старик – все понимаю, но похоронить отца можно было? – возмущалась Мэри.

– Действительно, странно.

Мэри принесла папку. Энн, пролистала файлы, всегда любила больше работу с документами, чем с экраном.

– Странно, в электронном виде документов меньше.

– Да, такое бывает, оцифровывают суть старых дел. Например, берут последний допрос, на котором строилась защита или обвинение, а остальные хранятся в архиве. Это дело было быстро закрыто, ничего криминального – побег и несчастный случай. По факту побега даже не стали открывать производство, про него упоминается тут, только потому что это вроде как стало причиной того, что Дик начал пить, и косвенно это стало причиной взрыва.

– А можно я возьму его домой на пару дней? – осторожно спросила Энн.

– Бери, запишу в журнал, что на вашем отделе значится. Только зачем оно тебе?

– Спасибо. – Энн прижала папку к груди. – Если даже ты считаешь его мутным, может я что-то найду. Буду тренироваться.

– Здравствуй Мэри, – низкий голос Ника заставил Энн обернуться.

– Добрый вечер, Ник. – ответила Мэри. – Я уже закрываю свою «библиотЭку». Так что, если вы что-то хотели, то говорите быстрее, а лучше приходите завтра.

– Хм, первый раз за пару месяцев зашел и уже приходите завтра – усмехнулся Ник, – мешаю вам сплетничать?

Девушки удивленно распахнули на него глаза.

– Мы не такие, – надув губы заметила Мэри, – Энн так вообще только по делу приходит, хотя я всегда рада ее компании.

– Ладно, не дуйтесь, ухожу. Энн, к тебе есть пара вопросов, подожду тебя на улице.

– Хорошо.

Ник поднялся по лестнице и свернул в коридор.

– Шикарная задница – с чувством сказала Мэри.

– Мэри!

– Что? Я же вижу, как ты пялишься, и я с тобой согласна! Я б его отшлепала…

– Сидение в архиве тебя погубит!

– Это не причем, я просто констатирую факт! Или хочешь сказать, что ты не находишь его привлекательным? Возможно, геем, возможно, самодуром, но привлекательным самодуром!

– Ладно, согласна – задница – огонь! И руки красивые, особенно пальцы… – Энн вспомнила, что всегда любила смотреть, как Ник перебирает документы, печатает. У него были красивые, длинные пальцы с аккуратными ногтевыми пластинами (или как называется, когда ногти не обрубки), вспомнила, как эти пальцы держали ее за талию…

– Ау! Ты здесь? Энн, ты чего – поплыла?

– Куда поплыла?

– Не куда, а от кого! Нет, нет, нет! Даже если он точно не гей, я – против!

– Против?

– Конечно! Как истинная подруга, я помогла бы тебе с ящиком шампанского, но боюсь распивать мы бы его стали, собирая осколки твоего разбитого сердца!

– Не драматизируй, я не поплыла. (ага, бульк-бульк….) Все под контролем (черта с два!). Ладно, пойду.

– Пока, помни, что я сказала! Я – прооотив!

Энн зашла в отдел, убрала дело Дика в сумку, туда же засунула блокнот со своими записями. «Знали бы вы, как этот «гей» целуется» – мечтательно подумала Энн. Затянуло низ живота. «Спокойно, он ждет внизу. Что там в животе у влюбленных – бабочки? Почему у меня аритмия? Кидает то в подростковые страхи, то в старческие болезни… Мечта, а не женщина!»