Я ощутила его ладонь на затылке - ею он нежно провел по волосам, будто это действительно могло меня утешить. Желала лишь одного - чтобы он переложил меня на кровать и хотя бы принес льда.
Будто прочел мои мысли - так и сделал. Чуть слышно бросил:
- Я за льдом, салфетками и мазью.
Даже смотреть не хочу, что творится на моих ягодицах. Последующие прикосновения брата, когда он вернулся со всем вышеперечисленным - были очень болезненными и в то же время оказались приятными.
- Будут корочки, - глухо уведомил он, я же продолжила молчать. Видя это, он выпалил длинную и совершенно бессвязную тираду: - Знаю, я заслуживаю отправиться в ад. Очевидно, ты ведь не простишь меня. Никогда. Но обещаю… Латит, слышишь? Обещаю, что отныне ты не будешь страдать от моих рук. Никогда! Латит, ты слышишь? - он ухватился за мое плечо и встряхнул, в этот момент я вынужденно простонала. - Прости, прости… - тут же залепетал он и клятвенно пообещал: - Знаю, был для тебя обузой все это время, но теперь буду стараться не никогда разочаровывать тебя. Ты достойна лучшего и, хочешь того или нет, с этой минуты я начну купать тебя в своей заботе и ласке. ..Латит? ..Латит? Скажи хоть что-нибудь? От твоего молчания сердце просто разрывается! - голос Джеба задрожал, дыхание стало тяжелее.
Шаркая коленями, он переместился ближе и заглянул в глаза.
- Латит, если ты сейчас не заговоришь со мной, я вскрою себе вены. Он резво рванул с места, но только для того, чтобы потом вновь опуститься рядом, держа в руках мои маникюрные ножницы.
Накатившие слезы выдали мои внутренние метания прежде, чем я открыла рот и заявила:
- Тогда жалей меня так, чтобы я хоть на мгновение забыла о ненависти к тебе, - с этими словами насколько могла, резко выхватила острый инструмент и отшвырнула в сторону.
Глаза напротив опухли и были красными.
- Латит… - Джеб выдавил подобие улыбки, шмыгнул носом. - Латит… - который раз повторил он. Зарываясь длинными пальцами в волосы и придвинувшись к лицу, замер. Его теплое влажное дыхание приятно касалось моей разгоряченной от злости и гнева кожи. В следующее мгновение он прижался губами к моим в непозволительной близости.
Я лежала на животе, чуть свесившись с края кровати, и Джеб, сидя внизу, обвил мою голову так - не позволяя шелохнуться даже чуть-чуть.
Он отпрянул с вдруг переменившимся выражением лица. Прошел к окну, закрыл его, задернул шторы. Затем щелкнул замком в двери. Зачем то включил кондер и принялся раздеваться.
- Эй, ты чего? - я слабо оперлась о локоть, наблюдая, как он стягивает кожанку, следом штаны и футболку. - Эй, остановись! - крикнула я, видя, что он решительно избавляется от всей одежды.
- Ну, чего ты возмущаешься. Все братья и сестры делают это, - произнес он и уже оголил торс.
- Это “что”? Джеб, иди нахрен, пока я не закричала!
- Я всего лишь хотел предложить покурить план в твоей постели. Станет легче, поверь.
- Допустим, а чего голым ко мне? - я напряглась и хотела было уже выпрямиться в спине, но боль в многострадальных ягодицах не позволила этого сделать, и я скривилась.
- Мне жарко. Не пойми неправильно, - ничуть не смутился он. - И все-таки я ведь дома, не на улице, пускай и в твоей комнате.
Не понимая, как возражать на подобное решение, я буквально проглотила язык, также молча позволила Джебу лечь рядом.
Удобно устроившись, он подтянул меня к себе так, чтобы верхней частью тела я почти лежала на нем и лицезрела его утренние кровавые царапины.
- Это перебор, Джеб, - уперлась руками по обе стороны от его груди, но оказалась тут же прижата обратно.