– Вот это могло бы быть с вашей стороны крайне неразумно, мисс, – заметил сержант Биф. – Мужчинам не нравится, когда женщины зовут их куда-то из подобных заведений…

Его рассуждения ледяным тоном прервала миссис Катлер:

– Не лучше ли вам будет ограничиться рассмотрением этого крайне прискорбного дела?

Биф словно опомнился.

– Разумеется, мэм, – согласился он. – Вам больше нечего добавить к своему рассказу, мисс Катлер? – спросил он затем.

Та покачала головой:

– Думаю, нечего. Хотя уверена: если Алан и убил человека, то это была самооборона, драка, в которую его втянули, или еще что-то в этом духе. Не в его характере подлое и трусливое нападение на ничего не подозревающую жертву. Хотя, разумеется, вы всегда его не любили, сержант…

– Он сам вам это сказал?

– Да. Он считал, что у вас на него зуб. С тех пор как вы в тот раз арестовали его.

– Он это заслужил.

– Возможно. Но он все равно считал вас своим врагом. Как-то даже говорил – хотя я не уверена в серьезности его слов, – что однажды поквитается с вами.

– Понятно. И кажется, это ему удалось. Задал задачку, решение которой может мне доставить большие неприятности. Но все же…

Мисс Катлер словно не слышала полицейского.

– Есть еще кое-что, – продолжала она. – Алан говорил, будто бы за ним следили.

– Следили? – резко выдохнул сержант.

– Да. Он не делился со мной подробностями, и я списала все на его буйную фантазию. Но он говорил о слежке…

– М-м-м, – протянул сержант, берясь за свою шляпу. – Забавно.

Потом сделал продолжительную паузу, глубоко задумавшись, и повторил:

– Это забавно.

Как ни странно, но сержанта вроде бы даже порадовало содержание беседы.

– Видимо, я был прав, – усмехнулся Биф, – а не они.

Слово «они» в устах Бифа неизменно обозначало начальство.

– Не такое уж простое дело, в конце концов. Да, нам известен убийца, признаю. Но ведь это далеко не все. Нужно теперь понять, а где же само убийство. Как говорится, приходится запрягать телегу впереди лошади.

Он быстро продвигался в сторону главной улицы Брэксэма – Хай-стрит. Мне заранее было неловко перед предстоявшим разговором с пожилой четой, поскольку беспардонная манера сержанта задавать вопросы могла причинить этим людям больше боли, чем он осознавал. Но ведь только с их помощью мы могли, вероятно, узнать получше «молодого Роджерса», получить информацию о его вчерашних передвижениях и хоть немного продвинуться вперед в расследовании.

Магазин оказался закрыт, и Биф громко постучал в дверь. Через несколько секунд Роджерс-старший уже стоял перед нами.

– Вы, это… Будьте помягче с миссис Роджерс, сержант, – прошептал он. – Жена все приняла очень близко к сердцу.

Биф кивнул, и мы втроем зашли в небольшую комнату, располагавшуюся позади магазина, где старая леди, выглядевшая такой счастливой еще утром на станции, сидела теперь у огня, сжимая смятый и почти насквозь мокрый носовой платок. Ее глаза опухли от слез.

– Мамочка просто обожала Алана, – сказал мистер Роджерс. – Она не может поверить, что мальчик сотворил такое. По крайней мере, не считает его способным на хладнокровное убийство.

Хозяйка повернулась к нам. Голос ее дрожал, но миссис Роджерс преисполнилась решимости выразить некую мысль, которую искренне считала очень важной.

– Если я каким-то образом сумею своими показаниями помочь вам все разъяснить, – сказала она, – то сделаю это с превеликой радостью. Не сомневаюсь, когда вы докопаетесь до истины, то поймете, что мальчик мог совершить нечто плохое только в целях самозащиты. Иначе и быть не могло.

– Ладно. Но для начала мне надо задать вам пару вопросов о вас самой, миссис Роджерс, – совершенно неожиданно для нее откликнулся сержант Биф. – Видите, вот здесь у меня записи, которые я сделал прошлым вечером, когда мистер Роджерс так тревожился из-за вас. Мне надо завершить их и дополнить историю. Как я понял, вчера вы поехали в Лондон, верно?