– Чтобы ты наконец мог сидеть бухать на складе целыми днями, пока кто-то стоит за прилавком и делает кассу? – ухмыльнувшись, уточнила я с сарказмом, который мужчина, к счастью, вкурил. Иначе кое-кто бы отхватил.

– Две сотни ставка тебя устроит? – спросил Дугр и водка была опрокинута залпом. – При условии, что ты будешь работать, как следует. С полудня до вечера.

От такого слишком жирного предложения отказываться было ну очень глупо. Поэтому через пару дней я уже стояла как штык за прилавком, продавая пушки кому попало. Естественно, только не детям. Всё-таки это запрещено «законом». Одним из «законов», которых у нас как бы нет, но как бы и есть. Я чувствовала себя продавцом какого-то богом забытого ларька в очередной многоэтажке, куда каждый день бегают детишки за сигами и алкашкой. М-да, лучше бы я их продавала, чем пушки, в которых как бы и секу, в отличие от работы с людьми, что терпеть не могу. На протяжении всего дня народу относительно мало. А покупателей, что уходят с одной несчастной пукалкой, и того меньше. Но вот вечером, когда солнце скроется за горизонтом, народ начинает валить. Преимущественно местные бандиты. Видимо, это именно то, что осталось от Наоми. Что частенько меня узнавали.

С барами пришлось покончить. Не навсегда, конечно, но на приличное время. Ведь тогда бы от моих честно заработанных патронов ничего не осталось. После работы, что кончалась примерно под начало ночи, я ковыляла домой по тёмным улицам и по прибытию спускалась в подвал. Убираться. Да обустраиваться. После первой получки, что составила целую сотню армейских (где-то столько же мы оставляли почти что каждый вечер в баре), я метнулась на рынок, прикупив пайков и самый дешёвый коврик на кухню, чтобы наконец скрыть царапины. На следующих выходных моя душа отправилась во второй район. Естественно, с пистолетом и ножиком для самообороны, ведь шанс наткнуться на не нужных людей был велик. Но это было для меня не самое страшное. Больше я остерегалась иеронцев, что могли спокойно разгуливать по всё ещё опасной зоне. Зачем же я туда попёрла? Металлолом. Только ради него. Благо его там полно. Хоть и воровать мусор любит чуть ли не каждый второй местный. Как бандиты, так и мирные.

Будто как в старые добрые времена я нарядилась максимально практично – рюкзак на спину, фонарь на ремешок, пестик в кобуру, да нож в чехол. Невольно я сразу вспоминала, как мы с Цефисом шастали по этим «запрещённым» районам, убивая заражённых и избегая встречи с здоровыми людьми. Как искали всякие идиотские буклетики, что были безумно яркие, открытки из разных городов, а иногда и стран, комиксы, карточки и прочее-прочее-прочее. Даже книги нередко умудрялись находить. Только сегодня у меня немного иная цель – ручки от крышек мусорных вёдер. Не спрашивайте, нахрена я вообще этим занимаюсь. Время всё расставит по своим местам. И вскоре вы всё поймёте.

Всё-таки Рамона была права. Здесь ни черта не изменилось. Хоть мы и отвоевали потом и кровью потерянную часть города, она продолжает пустовать, пока по ней изредка пробегают остатки бандюг, что и не думают браться за голову. А может и просто не могут. Всё также по этим улицам ошиваются заражённые – как «заграничные», так и местные, а трупы продолжают разлагаться и гнить, пуская в пыльных воздух незабываемый амбре. Дома пустуют, а вдалеке сквозь ветерок слышится чей-то рёв, что будто напоминает туристам вроде меня, что я не на своей территории. Оглядываясь по сторонам в поисках своих целей, то бишь баков, я услышала тихий хруст. Оторопев, я резко остановилась и медленно опустила глаза. Эта была кость, на которой остался тоненький слой гнилого мяса, что имело неестественный болотно-серый цвет. Испугавшись, я поняла, что это далеко не единственный бедолага, ведь совсем рядышком лежали остальные.