– Пошли Василий нам пора, – сказала ему Людочка.

Они вышли. В ста метрах была трамвайная остановка, с которой его так много уже связывало. Ждать долго не пришлось. Сверкая чистенькими стеклами, подошел новый трамвай. Василий Петрович с Людочкой зашел в вагон, его качало. Свободных мест, как назло, не оказалось, а он очень рассчитывал. Люда держала его с боку. Он встал на задней площадке вагона, двумя руками облокотясь о перила. Народ, стоявший здесь же, заметно раздвинулся перед ними. Трамвай тронулся, было душно. Подошла кондуктор приятной наружности с бровями на месте. Люда сама рассчиталась за него и за себя. Слава богу, ехать пришлось только две остановки. Они вышли, Василия Петровича после душного трамвая подразвезло и прогулка пошла ему на пользу. По пути зашли в пекарню – в ту самую, где Людочка брала просрочку у Зиночки. Набрав очередную порцию несвежих пирожков, и намекнув на то, что та может заходить сегодня попозже, они покинули заведение. По пути они зашли в нормальный магазин «У дома». Люда набирала «по полной». Васе было уже все равно. На кассе он равнодушно и медленно начал доставать бумажник, Люда ему помогла. В бумажнике лежали деньги, оставшиеся от размена ста долларов. Остальное было глубоко спрятано в недрах его одежды. После покупки продуктов и двух бутылок дорогого коньяка, от ста долларов почти ничего не осталось.

Голова сильно болела. Хотелось пить. На душе было жутко. Тело ныло. Кто-то лежал рядом, тяжело дыша. Проснувшись окончательно, Василий Петрович обнаружил, что он совершенно голый. Одежда в беспорядке валялась на полу.

– Деньги! – было первой его мыслью. И прямо так, не одеваясь, он бросился искать куртку. В ней был потайной кармашек. Куртка висела в прихожей на вешалке. Судорожно, трясущимися руками он полез открывать замочек за подкладкой. «Фу-у» – выдохнул он, деньги были на месте, не считая, конечно, тех ста долларов, что он вчера пустил в оборот. Он вернулся и сел на кровать. Сопящее тело по-видимому было вчерашней жуткой продавщицы из той тошниловки.

«Кошмар! Как я тут оказался? Скорее к жене и детям. Что я скажу на работе? Хотя на работе ничего говорить не надо. Домой, быстрей домой или все-таки лучше к куму? Как я появлюсь дома в таком виде? Что скажет жена? Нет, я не могу ее расстраивать», – стучало у него в голове, похмельным синдромом. Только сейчас, он увидел, что на столе стояла чуть початая бутылка с «Хеннеси». Конечно, он прекрасно понимал, что не надо пить. Нужно срочно рвать когти к куму, там отлежаться и домой, но на столе стояла бутылка дорогого напитка.

– Ау! Я здесь, я не куда не ухожу. Прошу вас в гости, мы принимаем строго по утрам. Желательно, с похмельным синдромом. Я вас жду со вчерашнего вечера, – приветливо сказала ему бутылка.

– Ну, в самом деле, не отказывать же гостям, когда тебя само «Хеннеси» зовет. Просто, как-то даже неудобно перед людьми. Загляну, только ради приличия, с визитом вежливости, – Василий Петрович налил пол стакана.

– Ну! За знакомство, – и опрокинул залпом. На кровати что-то зашевелилось.

– Вась ты уже проснулся? Плесни мне тоже, – с хрипотцой сказало зашевелившееся существо.

День пролетел не заметно. За ним еще один и еще. Средства, что естественно, были пущены в оборот. Общество шептало и пело. Через месяц Васька был выдворен за ненадобностью. Он уже не соответствовал запросам и задачам данной публики. Прощай Вася! Мы расстаемся с тобой навсегда. К своей прежней жизни и семье ты больше не вернешься.

Павел Иванович открыл книгу. Это была короткая Абхазская сказка, которую он давно хотел прочитать. Называлась она «Человек и Козел». Вообще у него в кабинете было довольно обширное собрание сказок народов мира, которые он периодически перечитывал – это успокаивало и хорошо отвлекало от рутинной работы.