Поскольку организация была виртуальной, ее конфигурация менялась у разных следователей и в показаниях разных обвиняемых. Неизменными оставались только цели – «свержение советской власти» и «установление в СССР буржуазно-демократического строя». Как именно организация намеревалась реализовать эти цели, так и осталось непонятным не только обвиняемым, но и следователям, прокурорам и судьям Военной коллегии Верховного Суда (последних, впрочем, этот вопрос интересовал меньше всех – написанные от руки приговоры с кратким содержанием обвинительного заключения занимают обычно две страницы). Вот, например, какой диалог состоялся у А.С. Тагера со следователем:

«Вопрос: Как же тогда мыслилось руководством Вашей организации претворить в жизнь свою программу?

Ответ: Это должно было вытекать, по мнению руководителей нашей организации, из внутрипартийной борьбы в ВКП(б).

Вопрос: Как это практически намечалось?

Ответ: Я, например, помню одну из бесед с Муравьевым. Он считал, что этот процесс должен произойти постепенно. Итоги внутрипартийной борьбы, итоги изменений политики ВКП(б) должны были неизбежно привести к позициям февральской революции. В общей своей форме это мыслилось как процесс постепенного перехода с одних рельс на другие.

<…>

Вопрос: Я требую от Вас совершенно ясного ответа, как предполагала Ваша организация изменение советского режима и установление режима буржуазно-демократической республики. Как Вы себе это дело мыслили?

Ответ: Я себе лично представлял, что это может произойти путем не очень быстрого, постепенного процесса.

Вопрос: Какого процесса, скажите это ясней?

Ответ: Я представляю себе, что Вам кажется это глупым. Но из глупого нельзя изобразить умного»[27].

По своей политической ориентации организация могла быть меньшевистской, эсеровской, кадетской, кадетско-меньшевистской или меньшевистско-эсеровской – в зависимости от прошлой партийной принадлежности того или иного обвиняемого и «уличавших» его сообвиняемых. В некоторых делах это «объясняется» – словами обвиняемых – тем, что с какого-то момента в организацию решили вербовать всех, кто в прошлом принадлежал к какой-либо политической партии, не считая, разумеется, ВКП(б) (и это было сделано по совету «парижского руководящего центра»).

В качестве основных руководителей организации неизменно фигурировали только Муравьев и П.Н. Малянтович, но в разных показаниях к ним присоединялись и Мандельштам, и Тагер, и Долматовский[28], и Никитин[29], и Овчинников. Круг участников расширялся на протяжении всего 1938 года с помощью незамысловатой и хорошо отработанной технологии: каждый новый арестованный должен был не только подтвердить показания на остальных, но и назвать какое-то число новых имен. Именно таким образом кроме общеизвестного и состоящего из «старых» защитников ядра организации, в котором все действительно друг с другом общались, появились и адвокаты совершенно другого круга, более-менее случайно знакомые с основными фигурантами. Они в свою очередь называли своих знакомых, так что, если бы не заранее заданный формат «а/с к.-р. организации в коллегии защитников», этот круг мог бы расширяться бесконечно.

Основная линия истории организации выглядела, по мнению следствия, так.

В 1922 году, после создания МКЗ, в ней образовалась так называемая «общественная группа», объединявшая в основном «старых» адвокатов. Как мы знаем, такая группа действительно была создана, наряду с еще двумя – «революционной» (под руководством С.Б. Членова, ушедшего из адвокатуры на государственную службу, арестованного еще в 1936 году и расстрелянного в июне 1937-го, вне всякой связи с «заговором» в МКЗ) и «коммунистической». Свою задачу эта группа видела в организации оказания бесплатной юридической помощи трудящимся. Как и две остальные, группа была упразднена в 1926 году