— Алло, Тина. Что-то слишком много жалоб от клиентов. В техническую поддержку пишут и пишут. Кто-то у вас там грубит, а кто-то имеет привычку отключаться в самый разгар беседы. Это несерьёзно. Поговори там с девочками, ладно?

Тина всегда отвечала на звонок, кроме случаев, когда вела сеанс с очередным извращенцем. Среди всех она получала больший процент, а значит могла считаться старшей.

— Ну что ты от меня хочешь? Я ведь не могу следить за каждой из работниц. У всех свой штат.

— Это не разговор. Ты у меня что-то вроде бригадира, ну так соответствуй. Много жалоб, значит много проблем, а это всегда чревато. Ты ведь не хочешь чтобы нашу лавочку прикрыли? — Виталя выждал паузу, дав ей время взвесить все за и против. — Найди проблему, иначе мне может понадобиться другой бригадир.

Иногда он разговаривал с ней резко, а иногда слишком мягко. Зависело от ситуации. Хороший работник должен получать по заслугам, а плохой нагоняй. Пока в механизме работали все винтики, беспокоиться было не о чем. Хотелось бы чтобы так продолжалось как можно дольше.

Поговорив с ней, он вышел из туалетной кабинки. Смочил лицо, поправил на голове волосы и вышел в коридор. Как раз в этот момент мимо проходил Георгий Филиппович. Заметив парня, резко сбавил ход.

— Воробьёв, ты-то мне и нужен. Немедленно отправляйся в кабинет к ректору. Он просил тебя отыскать.

«Ну вот опять! Со сменой ректора ничего не изменилось», — уныло подумал Виталя.

Конечно, он знал где находится тот злосчастный кабинет. Бывал там не раз.

Постучав в дверь, робко нажал на ручку. Внутри почти ничего не поменялось. Та же мебель, стулья, стеллаж с книгами, а на стене различные дипломы и сертификаты, помещённые под обрамлённое стекло.

— Проходи, Воробьёв. Присаживайся, — живо подозвал к себе ректор.

Виталя молча прошёл к столу. Сел тихо, почти бесшумно. Анатолий Васильевич имел довольно неприятный взгляд, такой гнетущий, будто он заранее ненавидел собеседника. Смотреть такому человеку в глаза оказалось трудным испытанием, но парень не стал отворачиваться. Уж если кто-то хотел высказать ему своё презрение, то пусть это будет обоюдно.

— Хотел сказать, Воробьёв, что я изначально был против твоего появления в стенах нашего заведения. Признаюсь честно, кое-кто из комиссии просто-напросто проглядел тебя. Воробьёв и Воробьёв. Никто ведь не думал, что после такой тяжёлой аварии можно вернуться к нормальной жизни. А ты меня удивил. Твой случай почти трёх годичной давности до сих пор аукается университету. Сняли ректора, зама по воспитательной части. Хотел предупредить, что на этот раз не будет никакого снисхождения. Ну, есть что сказать?

Что он хотел услышать? Может то, что Виталя раскаивался в том, в чём раскаиваться не должен? Таких фруктов он на дух не переносил, поэтому стелиться здесь и сейчас явно не собирался.

— Давайте так, ректор, — начал говорить Виталя, глядя на него не моргая, — я пришёл сюда по настоянию матери, и не намерен сворачиваться при малейшей опасности. Я учусь, вы преподаёте. Мы никак не пересекаемся. У вас свои дела в университете, а у меня свои. Так будет удобнее нам обоим. Обещаю, если не станете мне вредить, никто не пострадает.

Ректор от такой наглости чуть не поперхнулся. Дерзко. Настоящая бравада бунтаря, не иначе. Похоже, этот двадцати однолетний парень бросал ему вызов, причём сидя тут прямо на его территории. На веках появился еле заметный тик. Скулы нервно заиграли.

— Такого мне ещё слышать не доводилось, — стараясь держаться как можно спокойнее, сказал ректор.

— Успокоитесь, Анатолий Васильевич. Мне не нужны проблемы. Я просто стараюсь говорить на вашем языке.