Впереди груда мышц с добротными клыками, торчащими из-под нижней губы массивной челюсти, заискрилась улыбкой. Остара как-то с ленцой повела широкими плечами, скривив лик ухмылкой еще больше: «Давай-давай, я тебе кости мять могу сутками напролёт!»

Декер, сделав пару скачков из стороны в сторону, попытался пройти ей в ноги, но с тем же успехом мог попытаться вырвать многовековой дуб. Щекой ощутив упругость довольно таки крупного бюста, он был переброшен орчанкой через себя, дабы вновь чувствительно вонзиться в ставшие привычными ласковые объятия матов. Снова рывок – и снова полёт, но уже через бедро, под свист и улюлюканье болельщиков, затем еще один и еще. И вот наконец гнома милостью усопших богов показала на одной ладошке пять, а на другой один.

Устремляясь в очередную, по виду безнадёжную атаку, Сеерин смутил орчанку своей шибко уж довольной гримасой, а следом, сорвавшись в подкат, скользнул меж её широко расставленных ног. Быстро вскочив, он, ровняясь на клеща, вцепился противнице в спину, моментом сплетя родную и аугментированную руки в удушающем захвате.

Ох и завертелась, поменявшись лицом, Остара, а зеваки разом примолкли дивом. Здоровущая орчанка как только не силилась скинуть тщедушного в орочьих представлениях полуэльфа, даже пару раз завалилась на спину, будто стремясь раздавить своим весом охреневшего с таких перегрузок декера, но тот только крепче сжимал замок сплетенных рук.

Остары, у коей жилы выступили лбом, хватило на две с половиной минуты, а после Сеерин ощутил, как по его левому плечу похлопала здоровенная длань, признавая поражение. Спортивный зал погрузился в вязкую гнетущую тишину.

– Во сука, кредитов всадил! – ругнулся в бороду гном, прервав гробовое молчание, плюнув в ноги, парой манипуляций по сенсору наладонника делая перевод. А следом цунами возмущения и забористой ругани буквально обдало зал.

Сеерин, ровняя дыхание, готовое поспорить с пневматическим компрессором штамповочного станка, почувствовал на плече ладонь Остары, хоть и поражённая случившимся, великанша нашла в себе сил и чести тепло улыбнуться противнику, коего недооценила. Хотя, сказать как на духу, полуэльф мог с легкость уложить её в первые мгновения схватки, но той про то лучше и не знать вовсе! Порвёт на герб оплота Серарсеваль!

Вся эта пантомима зародилась не более получаса назад. В зале, скрипя зубьями, тягали штанги да гири скитальцы. Сеерин, невольно притягивая взоры лишённым и капли жира обнажённым торсом, расчерченным ровными послеоперационными рубцами – последствиями внедрения поверх рёбер адамантового корсета и заходящими на правое плечо свитыми полосами искусственных мышц аугментации – остервенело лупил мешок, сплетая молниеносные шквальные атаки руками и ногами. Чуть в стороне Тикка, обвешав сенсорами Льёта, отслеживала показания со стволовых процессоров и моторных контроллеров ножных киберпротезов, все никак не поддающихся калибровке. Обколотый имунноблокаторами парень, совсем еще юнец, удерживаясь руками о брусья, дёргано двигался вперёд, шипя на зависть прорванному гидравлическому шлангу. И тут поднакачать банок в зал явилась орчанка, уважительно кивнув Тикке, хищным взором уцепившаяся за одного из своих командиров по банде. Внедрение в скитальцы опять же не обошлось без вмешательства искина в сеть внешнего разведывательного корпуса. По официальным данным все тридцать умертвий, разом поступившие на службу на «Искариер», не были раньше знакомы. И пользуясь этим, Остара решила отвести душу на ранее руководящей персоне, благо Бритвы рядом не оказалась.