Из-за поднятых щитов хлопнули пяток подствольников, чередою разрывов осколочных гранат накрыв туннель. Засев меж тяжеловооруженных бойцов, Сеерин взял в прицел гротескную собакоподобную фигуру самопальной гончей, но голос Сильраиры в подкорке сознания велел атаковать другую, ствол возмездия сместился на пару градусов. Мигом позже взбесившаяся сорвавшаяся с поводка протоколов животина начала стрельбу по своим. Грохот пальбы и взрывов эхом туннеля насиловал слух, по скромным прикидкам декера, короткими очередями бьющего в амбразуры, им противостояло около тридцати сектантов, серьезная сила.

Штурмовой отряд завяз в прорыве, накрепко прижатый огнем, по ним лупили зло и не скупясь, не давая клину, острием коего служил полуорк в берсерке, даже сдвинуться, а кабина позади, будто сжигая мосты, начала подъем.

Что-то путало картинку, поступающую с оптической биомеханической линзы, на левой стене в отсветах выстрелов как-то неправильно преломлялся свет. Двадцать последних в магазине снарядов Сеерин пульнул именно туда. Граненные наконечники, разорвав материю плаща и сбивая оптический камуфляж, просадили женственную фигуру с двумя дополнительными аугментированными механикой многосуставными конечностями, берущими начало из приводов сложного горба меж лопаток. Сектантка, явно вознамерившаяся ударить с тыла, сродни пауку ползущая по стене, завалилась, пойдя судорогой конвульсий.

Раскрытые заслонки, выпустившие пар, непрозрачно намекнули, дескать, перезаряжай. Сеерин полез в подсумок на боку, карманы нагрудного разгрузочного жилета уже опустели. И в ту же секунду пред щитоносцами, за коими засел декер, упала граната с минимальной задержкой. Огненная круговерть, разрывом перекрывшая крики, и он, едва разомкнувший пред собой щит эгиды, потеряв даже намеки на ориентацию, летит, длинной чередой чувствительных приземлений сбивая инерцию, завершив неуправляемую скачку затылком о камень.

– Остара, где твой долбанный крумультук! Заснула, что-ль, – будто издалека доносятся до лежащего у стены декера крики былого сержанта.

– Заклинил, сука! Выберусь, предками клянусь, Терилу жопу разору! Оружейник, мать его! – расплывчатый силуэт посреди лихо убавившего в численности строя умертвий возится с коробом автоматического гранатомета.

Лежащий на боку Сеерин встряхнул буквально раскалывающейся головой, в коию не иначе дрель вогнали, но пробки, будто он был под водой, так и не покинули заостренных ушей. Полуэльф кое-как поднялся в сидячее положение, чувствуя, что что-то теплое стекает по затылку аккурат за шиворот, и, облокотившись спиною о стену, сызнова завертел маковкой. В каменную твердь туннеля чуть не в него клацнули несколько пуль, уйдя рикошетом. Первую волну агонии, разрывающей мозг, смыли активировавшиеся инъекторы, впрыснувшие стимуляторы в кровь, дикую смесь седативных, адреналина и антибиотиков.

Гархар, прекрасно осознавая, что последует дальше, взревел богом войны древности, отбрасывая пулемёт и отстегивая командой нейроматрицы раздатчик. Полуорк, чей взор застила кровавая пелена исступления, достал поочерёдно из-за громоздких наплечников оружие ближнего боя. В аугментацию легла рукоять молота с головкой по форме вороньей головы, на одном конце клюв-чекан, на другом – било, ощетинившееся шипами-перьями. Оружие, доработанное оружейниками умертвий, озарилось едва сдерживаемой мощью высокого напряжения, от коего побелели клюв и перья. В плотской руке обосновалась рукоять секиры, вспыхнувшей на разложившихся обоюдных лезвиях плазменными резаками.

Те из сектантов, что первые углядели его рывок, накрыли фигуру плотным огнем, но куда там! Взбешённый серокожий, отвлекая внимание от остатков своих бойцов, мчал словно товарняк, а бронь берсерка свела их потуги на нет. Первый толстослойный лист своеобразного дота и головы двух мразей, явивших из-под капюшонов отвратные на кривой хром хари, мах молотом лопнул обе фаршем из мозгов костей и обломков хрома. Перескочив препятствие, Гархар, наискось рубанув секирой, разложил дольками следующего врага, а после обратился в смерч мелькания ярящихся пламенем лезвий и колющего напругой била.