Та продолжала молчать и мило улыбаться.

– Эй! Алё, – Сабрина помахала ей ладонью. – Английский понимаешь?

– Понимаю, – кивнула таитянка. – Меня зовут Ао. Но нам действительно нет смысла запоминать имена и знакомиться. Мы же все скоро умрем.

– Э-э, – прервала долгое молчание Изабель. – Я изучала на факультете полинезийскую культуру, ходила на пару лекций. Наверное, имеется в виду, потеря девственности как перерождение. Девушка погибает и появляется женщина.

– Нет, – сказала Ао. Голосок у нее был нежный, словно колокольчик. – Имеется в виду то…

– Кто из вас Алина? – внезапно раздался громкий хриплый голос.

У дверей стоял мордоворот из охраны.

Алина встала, чувствуя предательскую слабость в ногах.

– Я.

– За мной, – бросил он и скрылся в коридоре.

Шагал мордоворот так широко, что она едва за ним поспевала.

– Куда вы меня ведете? – едва слышно спросила она.

Он не ответил, распахнул одну из дверей и впустил ее внутрь.

Это был медицинский кабинет. У кушетки стояла медсестра в белом халате и смотрела на нее.

– Проходи, милочка. Не бойся.

– Что происходит?

– Ничего страшного. Можно сказать, последняя консультация перед полетом. Садись.

Алина села на край кушетки, поджав ноги.

– Там ванная, – медсестра кивнула на стеклянную дверь. – Сперва мы поговорим. Потом ты примешь душ.

– Зачем? Я мылась в отеле.

– Этого мало, дорогая. Ты понедельничная девушка. Понимаешь, что это значит?

Алина кивнула, чувствуя, как запылали уши.

– Буду говорить прямо. Не обижайся. Возможно, ты понадобишься хозяину уже в самолете. Это редко, но бывает с понедельничными девушками. В таком случае ты должна быть чистой. Везде, – медсестра достала из ящика стола розовую клизму и положила на кушетку. – Если будешь грязной, хозяину это не понравится. А я тебя уверяю, ты не захочешь, чтобы хозяину что-то не понравилось. Короче, ты должна быть готова. Настоятельно советую воспользоваться вот этим, – она положила рядом с клизмой тюбик лубриканта. – Хозяин никогда не заморачивается смазкой. Вставляет сразу. На острове тебя к этому подготовят, но если вызовет в самолете, смажешь анус и на всякий случай вход во влагалище. Вряд ли до наступления ночи оно ему понадобится, скорее всего ограничится ртом и задом, но вдруг. И еще, – медсестра снова залезла в ящик стола. – Насколько вижу из твоего досье, анального секса у тебя еще не было. Поэтому на твоем месте я бы воспользовалась вот этим.

Рядом с клизмой и лубрикантом легла внушительных размеров анальная пробка.

– Сперва в душе разработаешь пальчиками. Потом смажешь и засунешь. Можешь поиграть, вытаскивая и снова вставляя. Тогда анус будет лучше подготовлен. Сама справишься или помочь?

– Справлюсь, – сказала Алина и не узнала своего голоса.

– Тогда все. Иди в душ. Поверь, это все поможет. Когда дойдет до дела, поймешь.

Алина встала, прихватила лежащие на кушетке предметы и на негнущихся ногах пошла к стеклянной двери.

Я мясо. Гребанный кусок мяса. Уже лежащий на тарелке и ждущий, когда его отправят в рот.

Алина смотрела на проплывающие мимо облака, на темный океан под ними, и ничего не видела.

Никогда она не чувствовала к себе такого отвращения, как сейчас. Хуже всего было смутно вызревающее удовольствие от всей ситуации, своей пассивности, покорности, от анальной пробки, которая до сих пор распирала анус. От ожидания того, что скоро с ней сделают. Ее все это возбуждало. Она даже поймала себя на желании раздвинуть ноги и поласкать клитор. Из-за чего отвращение к себе только усилилось.

– Слышь, русская, – послышался сзади шепот Сабрины. – Ты же нам расскажешь?

– О чем?