И удалился. Но ему на смену явился грузный мужчина с бородой, которого Алиса до этого не видела. Она решила, что это судмедэксперт.

– Здравствуйте, девушка, – поприветствовал он Алису.

Она в ответ кивнула.

– Просьба-просьбишка у меня к вам. Я сейчас на теле вашей подруги синяк увидел подозрительный. Непонятно, откуда взялся. Вы не могли бы сесть и показать, в каком положении покойница находилась, когда вы ее обнаружили?

– Куда сесть? – испугалась Алиса.

– Желательно на стул. Чтоб посмотреть, где располагались крепления.

– Нет, я не буду этого делать, – замотала головой она.

– Вам страшно? Понимаю… Но вы бы очень помогли следствию.

– Пусть изобразит, сидя на диване, – пришел ей на подмогу Верник. – А лучше – на кресле.

– Ладно, – поджал губы эксперт. – Но ты, Гош, все же повтори за барышней, сев на стул.

– Да мы его с собой заберем.

– Меня гложут смутные сомнения. Я не могу позволить им загрызть меня окончательно…

– Алиса, прошу. – Верник указал на кресло. А сам направился к стулу.

Она закинула ногу на ногу, выпрямила спину, опустила руки на подлокотники.

Верник последовал ее примеру.

– Вот так? – уточнил он, усевшись.

– Кисти скрестите, – едва слышно выдохнула она.

Игорь опустил одну ладонь на другую.

И тут самообладание покинуло Алису. Туман набежал на глаза, и она уже не видела ни следователя, ни стула, на котором он восседает, ни эксперта, стоящего подле…

– Поплыла барышня, – услышала Алиса сквозь пелену. После чего провалилась в уютное спокойствие бессознательности. Второй раз за день и всю свою жизнь она упала в обморок.

Она сидела в своем кабинете за столом и мелкими глотками пила остывший кофе со сливками и сахаром. Элене нравился именно такой. Даже когда она садилась на диету и ела одни овощи да вареную куриную грудку, не отказывала себе в любимом напитке. Лишить себя теплого, сладкого, с концентрированным молочным привкусом кофе все равно что добровольно обречь себя на муки.

Чашка опустела. Элена отставила ее и взяла в руки стопку фотографий. В ней их было семь штук. И на каждой изображена Коко.

Разложив фотографии на столе, Элена стала изучать их.

– Эта не годится, – пробормотала она, перевернув самую первую. – На ней Коко очень молода. Ей тут тридцать. Эта, пожалуй, тоже… – Она постучала ногтем по фото, на котором подруга была запечатлена в заснеженном лесу. Она стояла возле ели. На голове меховая шапка-ушанка. Очень красивая, пушистая, но закрывающая лоб и скулы. – Пол-лица скрыто! – Снимок был положен на первый, также изображением вниз. – Эта? Что ж, возможно…

Элена взяла ее и, вытянув руку, взглянула еще раз. Ох, уж эта возрастная дальнозоркость! И нежелание пользоваться очками.

– Нет, тоже не то! – с разочарованием проговорила она.

В дверь постучали.

– Кто там? – крикнула она. Всех, в том числе секретаря, она приучила стучать.

– Мам, можно?

– Заходи, сынок.

Дверь открылась, и на пороге возник Оскар. Он совсем не был похож на мать. Разве что глаза ее взял: голубые, льдистые, с чуть приподнятыми уголками. Волосы же были темными, чуть волнистыми, не очень густыми. Лицо – приятным, щекастым, с ярким румянцем. Мордаха Оскара-ребенка всех умиляла. Особенно его мать. Элена обожала трепать сына за розовые щечки и очень расстроилась, когда он, начав созревать, исхудал. Сейчас, будучи взрослым мужчиной, он имел среднюю комплекцию.

Сын переехал жить в Москву несколько лет назад. До этого учился в Риге, там же делал попытки найти себя. Но как-то у него не ладилось. И не потому, что он был глуп или нестарателен. Просто Оскар был из породы тех людей, которые нуждаются в каждодневной поддержке. Его отец и бывший муж Элены Роберт считал это слабостью и постоянно упрекал супругу в том, что это она во всем виновата. Чрезмерно его опекала, и вот результат: Оскар – маменькин сынок, не способный принять самостоятельно элементарных решений. И это касалось всего. Оскар не знал, в какую секцию ему записаться, какое выбрать для себя хобби, куда поехать на каникулы, в чем лучше пойти на свидание, а зачастую и с кем! Да, бывало и такое. Элена подсказывала ему, какую девочку-девушку лучше выбрать, потому что сам он затруднялся это сделать.