Ийеррэйто медленно замерцал голубым светом и, как-то не хотя, испарился.

Я обратилась к мрачному типу:

– Так и будешь буравить меня взглядом? Зачем это всё? Хочешь услышать от меня отпущение греха? Пожалуйста. Я прощаю. Верни меня на общее собрание, нам есть, что обсудить.

– Не раньше, чем мы поговорим. Я просто хочу, чтобы ты знала, насколько сильно я сожалею.

– Я могу предполагать. Хорошо, я тоже, тоже сожалею, – я говорила раздражённо, – произошло то, что произошло. Давай вернёмся к обсуждению проблемы более насущной, а она есть.

– Нет, ты злишься.

– Дай мне время. Да, я не могу пока обуздать это. Чего ты хочешь от меня? У меня просто не получается сейчас махнуть рукой, засмеяться и сказать: «Да, ладно, чувак, проехали». Ты не просто разбил мой любимый аэрокар на дороге или случайно въехал на мой газон. Знаю. Мы были на войне. На войне всё случается, но дай мне время.

– Хорошо. Просто хотя бы посмотри на меня.

Я только сейчас поняла, что всё это время говорила словно мимо него. И дело было не в том, что я не могу его простить. А в том, что я боялась его глаз. Синих глаз на фоне стены огня из моих снов. Кажется, у меня в очередной раз начинается ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). Он медленно подошёл ко мне и взял за руку. Каким же низкорослым было моё новое тело. Айко возвышался надо мной, и это отдалось странным, но приятным ощущением. Я словно бы спасовала перед ним, чего никогда раньше не было, но тут же взяла себя в руки и твёрдо посмотрела ему в глаза. Я всё-таки Первый генерал межгалактических войск, а не какая-то трусливая девица. Пора это вспомнить. Вспоминалось с трудом.