– Нет, так дело не пойдет, – словно угадав мои мысли, сказал Колька, – он будет до вечера есть, а мы жди. Так и на пруд не успеем.

– А мы время не обговаривали, – спокойно ответил я, медленно пережевывая арбуз. – Так что мне торопиться некуда.

– Хорошо, – согласился Колька. – Но тогда без всяких остановок. Если будет остановка, засчитаем поражение.

– А как насчет туалета тогда? – улыбнулся я. – Без остановки невозможно.

– Очень даже возможно, – продолжал Колька, – встанешь вон за дерево, делай свое дело и ешь арбуз одновременно.

Вовка залился смехом. Колька же только немного улыбнулся. Видя мою прыть в поедании арбуза, он отдаленно почувствовал угрозу поражения. Но угрозу поражения чувствовал и я. Еще почти треть арбуза, а я уже не только не хочу, но и не могу его есть. Мой живот надулся, округлился и отказывался принимать пищу за отсутствием свободного места. Хотя глазами еще можно было есть.

Колька с Вовкой на двоих съели пол-арбуза и больше не стали. Конечно, их можно понять. Эти ребята здесь выросли на арбузах, поэтому они для них не являются чем-то необычным. Ну вроде как яблоки, груши. Поел немного – и хватит. Поэтому Колька и поспорил со мной. Он не знает, что такое арбуз для сибирского пацана.

Доесть оставалось совсем немного, когда я понял, что в моем пищеводе тоже нет места. Я через силу жевал арбуз, но не мог его проглотить. Казалось, он сейчас полезет из носа и ушей. Если бы посидеть хотя бы минут десять, а потом продолжить. Но тогда я проиграю. В таком состоянии самому трудно крутить велосипед, не говоря уже о том, чтобы везти Кольку. Наконец, я захотел в туалет.

«Это хорошо, – подумал я. – Хоть что-то во мне немного освободится».

С очередным куском арбуза я с трудом отошел от кровати. Облегчился, но не ощутил свободного места. Зато почувствовал, что арбуз пошел из носа. Лишь бы из ушей не полез, а то еще помрешь ненароком. Предпоследний и последний кусок арбуза я ел «на волевых усилиях», как спортсмены на финише, когда никаких сил не остается.

– Мы пошли за велосипедами, а ты выходи на улицу, – сказал Колька, обращаясь ко мне. Видно было, что он переживает поражение. Они пошли, а я продолжал стоять в саду, опершись о спинку кровати.

«Какой пруд, – подумал я, – мне передвигаться тяжело». И потихоньку заковылял. Впереди меня шел мой живот, а я следом. На улице меня уже ждали Колька с Вовкой.

– Садись на багажник! – сказал Колька.

– А может, не поедем на этот пруд? – робко спросил я.

– Садись-садись, выиграл – значит, садись, – решительно приказал Колька.

Видно, что ему было не до шуток. Наверное, не привык проигрывать.

Я с трудом залез на багажник. Кольке также было непросто везти меня, да еще с арбузом внутри. Вовке было проще ехать одному. Когда велосипед стал трястись по кочкам, мне стало просто невмоготу. Я ощутил болезненные симптомы в животе. Арбуз пытался выскочить из меня. С таким животом необходимо было состояние покоя, а не езда на велосипеде. Проехав метров сто, я решительно потребовал остановиться.

– Я отказываюсь от своего выигрыша, – сказал я ребятам. – Мне тяжело ехать. Езжайте сами, а я потихоньку пойду домой.

– Ну раз отказываешься, тогда другое дело, – сказал Колька и, обращаясь к Вовке, спросил: – Что, на пруд едем или как?

– Давай завтра поедем, что-то сегодня тяжело.

– Завтра так завтра, – и, уже обращаясь ко мне, добавил: – До дома довезти хоть?

– Нет, не надо, я сам, – уверенно ответил я.

Они покатили, а я не спеша, точнее сказать, очень медленно, поплелся следом. У меня не было никакого желания, да и возможности что-либо делать. Можно было только потихоньку идти. Впрочем, одно желание уже появилось – быстрее добраться до туалета.