Антон оружия никогда вживую не видел, но сразу смекнул, что это муляж:

– Это зажигалка, что ли? Чего ж ты меня тогда не завалил, а с кулаками полез?

Костя всё также сидел со скрещенными руками. Смотрел несколько секунд Антону в глаза:

– Потому что зажигалка! – выпалил, не заикаясь, и рассмеялся как-то психованно. Показал зубы с тёмными щелями.

– Ладно, не валяй дурака. На связи будем! Бывай.

Они пожали руки. Антон вышел в непонятное ноябрьское… «Это же утро ещё», – осознал Антон.

Было всего одиннадцать. Лил дождь, таял снег.

* * *

– Антон, привет! Ты слышишь?! Приезжай, пожалуйста! Где ты? Мне очень нужна твоя помощь! Ты слышишь?!

– Кто это?

На другом конце провода помолчали несколько секунд. Потом раздался уже больше недовольный, чем встревоженный голос:

– Ты что, уже телефон удалил? Это я, Даша!

– А, привет… ну да, – это была правда. Телефон Антон удалил сразу, но забыть его никак не получалось. Он сразу узнал цифры, – так что случилось-то?

– Ясно… ну так. Тут твой новый дружок заявился…

– Что? Какой?

– Костик.

– Может… может, это твой дружок всё-таки?! – Антон едва сдержался, чтобы не проорать эти слова.

– Ой, давай только не ори! А?

– Я и не ору…

– Короче, он долбится в дверь и орёт, что ты рассказал ему всё. Какая я потаскуха и прочее. Говорит, что доказательства есть, и что я должна вызвать сюда этого тупого качка…– Даша замолчала, на фоне послышались удары и приглушённые крики. – Вот, пожалуйста. Короче, тебе надо приехать и успокоить его, Антон! У него батя – мент. Вдруг, у него ствол есть?

– Я-то здесь причём?

– Так это ты ему всё слил. Зачем, а?! – когда Даша произносила это своё «А?!» – голос её становился невыносимым для слуха Антона. Это раздражало даже во время отношений.

– Блин, какая же ты овца, Даша…

На том конце шнура раздался усталый вздох. После короткой паузы Даша сказала:

– Ладно. У меня вторая линия. Дэн звонит. Он недоступен был, вот я тебе и набрала. Небось, разберёмся без тебя. Давай.

Заиграла какая-то жизнеутверждающая музыка. Антон быстро отключился. Сел на пол в негодовании. Ну что за овца? Почему просто не отпустить?

* * *

– Я не мог сидеть и оставаться наблюдателем. Ты должен понять меня, друг. Люди так жестоки!

– Ты твердишь избитые истины. От них никому нет проку. Они не оправдывают вечную петлю на твоей шее. И не важно, будь то подставленная под арбалетный болт грудь, выпитый за мнимого друга яд или натуральная верёвка с мылом. В каждой эпохе ты находил своё излюбленное призвание – быть жертвой. Ты постоянен в этом, как твоё имя – Константин. Которым тебя нарекали в 10 из 10 твоих земных скитаний!

– Нам не понять друг друга, Антоний… Ты всегда так легко отворачивался от друзей, родных, от всего того, что тебя тянуло назад. Шёл вперёд, очертя голову…

– Потому что иначе среди них не выжить!

– Я чувствую, что больше нам с тобой не свидеться… Мы слишком разные.

– Да, наши пути вот-вот разойдутся, Константин. Чует моё сердце, что в этот раз тебе уже не будет поблажек…

– Покажет время… Всё равно я рад, что дождался тебя, и бок о бок с тобой шагаю в последний путь.

Небожители подошли к сияющим вратам. Последний раз взглянули друг другу в глаза, обнажив внутренние миры.

Затем оба шагнули в свет.

* * *

До Дашиного дома было всего пять остановок на троллейбусе. Обычно Антон преодолевал это расстояние пешком. Но сейчас решил ехать.

Сидя у окна и наблюдая движущийся пейзаж ноябрьского вечера, Антон считал секунды и не мог понять, что за стук всю дорогу доносится из-под пола троллейбуса. Он уже собирался идти сообщать водителю, когда сообразил, что это его собственная нога непроизвольно выбивает в такт секундам.