Виализонии не показывались целую неделю. Дарнет уже не раз порывался откланяться, но хозяева и все горожане его не отпускали. Он понимал, что всё это Алеврелийи не по душе и не знал, как отделаться от напуганных людей. Пока они зря теряли время, гостеприимные хозяева начали замечать неладное. Во-первых, Избавители не путешествовали в компании знатных дам. Во-вторых, знатная дама вот уже десять дней не притрагивалась к пище. Конечно, зачаровывали снедь в этих местах не ахти как, но сколько можно ссылаться на отсутствие аппетита? Даже самая изнеженная госпожа уже давно бы забыла о былых пристрастиях!

– А в-третьих, она такая же белокожая и красивая, – делилась с мужем подозрениями хозяйка дома, – как все эти Виализонии!

– Хочешь сказать, что Избавитель спутался с мертвячкой?

– Именно! Кого ты к нам в дом притащил? Если эта девица одна из этих бестий, то мы в любой момент можем лишиться жизни! Гнать их надо, гнать обоих, пока они нам кровь не пустили! Или того хуже!

– Неслыханно! Избавитель и Виализония! Тьфу, какая мерзость! Живой с дохлячкой милуется! Омерзительно! Чем же он тогда лучше своей девицы? Такое же гадкое чудовище!

Не прошло и получаса, как дом окружили соседи. Вооруженные, кто вилами, кто факелами, кто топорами, пришли гнать из городка мерзопакостных чудовищ. Дарнет держал руку на гарде, но вынимать меч не спешил, настороженно оглядывая толпу. Избавителю запрещалось обращать оружие против людей, и он никогда не нарушал это правило. Но если бы хоть один человек набросился на Алеврелийю, он бы наплевал на все устои и заповеди.

К счастью, никто не осмелился. Просто держали оружие наготове и смотрели волками, пока чужаки покидали их земли.

– Теперь так будет всегда, – взяв Дарнета под руку, оглянулась на городок Алеврелийя. – Мы всюду будем изгоями.

– Обещаю, это ненадолго.

Рано овдовевшая королева Йолия каждую беременность Фиары неистово молила небо, чтобы родился наследник. Но её надежды не оправдались, потому она не особо жаловала внучек. Никогда не горела желанием взять их на руки или порадовать подарками.

Солиру считала недалекой и твердила, что из неё выйдет заурядная личность. Если удастся удачно выдать замуж – и за то хвала небесам. Ворчала, что этой рыжей глупышке всё хихоньки да хахоньки. Едва исполнилось девять лет, а она уже летала в облаках, познав чувство первой влюбленности.

Лауна в свои пять лет была всё такой же капризной, плаксивой и надоедливой. Меняться она, похоже, не собиралась и жила в собственном горько-соленом мире слез.

Пожалуй, к одной Але венценосная бабка относилась терпимо. Правда не раз пеняла на её излишнюю заносчивость и не свойственное семилетним девочкам хладнокровие. Но и она её разочаровала. Несмотря на успехи в учебе, ещё ни один наставник не похвалил свою ученицу. И это потому, что Але с каждым годом всё больше поражала их своими знаниями и привычкой умничать. Она просиживала ночи напролет в башне, окружив себя различными книгами, сборниками путешественников и картами. Она хотела как можно больше узнать о мире и его обитателях.

– Я должна всё знать, – сообщила она в четыре года и распотешила всех придворных. – Я и так долго жила в неведении!

Не менее её интересовали и дела королевства. Собрав свиту из нянек, прислужниц, охранителей, она с важным видом разъезжала по окрестностям. Интересовалась бытом своих подданных! А уж с каким умным лицом выслушивала сетования простолюдинов! Ко всему прочему, королеву Йолию раздражала её манера говорить. Этой малолетней зазнобе казалось, что она мудрее всех, потому всячески норовила это подчеркнуть.