Судя по всему, дядя все-таки женился.

Супруга его – статная женщина с красивым, но недовольным лицом, на котором были уже видны первые признаки увядания. Она сидела с прямой спиной, а уложенные вокруг головы седеющие темные волосы казались похожими на королевскую корону.

Подле нее стояло кресло, в котором устроился ее сын – выходило, у меня появился еще и сводный брат. Он не мог быть мне родным, потому что парень выглядел лет так на двадцать пять, а женился дядя самое раннее если пять-шесть лет назад.

Смуглый, с дерзкими, если не сказать что с наглыми черными глазами и черными кудрями, сводный брат окинул меня оценивающим взглядом.

Тут дядя, еще раз кашлянув, все же решил начать разговор, и по пустой гулкой гостиной разнесся его приятный баритон:

– Приветствую тебя в моем доме…

– В нашем доме, дорогой! – тотчас же поправила его жена.

Дядя недовольно поморщился, но продолжал:

– Мы ждали твоего приезда, племянница! Этим утром нам пришло письмо из дворца.

Я вежливо поклонилась, все еще сохраняя молчание.

– Представь нас, дорогой! – подала голос супруга, и дядя снова едва заметно поморщился.

Подозреваю, из-за ее приказного тона.

– Моя жена, Ижени Деклар…

– Леди Деклар, – поправила она, – но ты можешь называть меня тетей Ижени. А это твой сводный брат Арман!

Мне стало немного не по себе из-за пронзительного взгляда смуглого красавчика, но я решила не брать его в голову. По крайней мере, не сейчас, потому что мы обменялись приличествующими случаю любезностями. Я представила свою нянюшку, при этом понимая, что родня ведет себя с нами не слишком вежливо.

И дело было не только в сводном брате, который продолжал на меня пялиться самым наглым образом, но и…

Мы с нянюшкой стояли, а семья дяди восседала в креслах. Все, включая Армана.

Допустим, в гостиной больше не имелось кресел, зато была софа, на которой мы могли вполне удобно разместиться. Но нам этого не предложили и даже стакана с водой не принесли, хотя я не отказалась бы утолить жажду.

Вместо этого семья дяди вела себя так, словно они были недовольными хозяевами, тогда как я – бедной родственницей или же нищей попрошайкой.

Но я не являлась ни одной, ни другой, хотя император поставил меня в крайне неудобное положение.

Тут дядя все же заговорил и зашел он издалека.

– Как ты понимаешь, племянница, твоя мать натворила очень много бед своим браком…

– Их брак был несказанно счастливым, – возразила ему. – Они с отцом любили друг друга, и у них родилась дочь. То есть я, так что никаких бед моя мама не натворила.

– Дебора опозорила нашу семью! – возмутился он. – Пошла против отцовской воли и сбежала с каким-то артефактором из академии!

– С лучшим артефактором столицы, а возможно, и всего Далмарка, – поправила его. Затем, вежливо улыбнувшись, добавила: – Лично я думаю, эту семью опозорило кое-что другое.

Потому что дядины слова меня порядком задели.

Тот совсем уж взъярился, но тетя тронула его за рукав.

– Шарль, дорогой! Не стоит так переживать, это вредно для твоего здоровья. Вспомни, о чем мы с тобой говорили – твоя племянница здесь долго не задержится.

Я покивала. Тетя Ижени была права – все в этой гостиной стали заложниками обстоятельств, и я совершенно не горела желанием задерживаться в чужом доме.

– Буду с тобой честен, Лирьен! Я был бы рад никогда тебя не видеть, – без обиняков произнес дядя. Затем вытащил носовой платок и обмакнул вспотевший лоб, – но приказ императора не оставил мне выбора. Тебе придется жить в моем доме до конца Брачного Сезона, а это еще целых два месяца. Конни уже готовит для тебя и твоей, – хмурый взгляд на нянюшку, – гномихи комнату. Твой кучер, – оказалось, они высмотрели еще и Роберта, – может ночевать во флигеле для слуг.