– Уверена, ею заинтересовался как раз сам Мэтью Шеннон, – хмыкнула та. – Не понимаю, что они все находят в этой девице и почему лучшие мужчины достаются именно ей?!

– Не заговаривай мне зубы, Лорна!

– Ах, Юджин! – захлопала она ресницами. – Тебе не стоит за меня так бояться! Я не наделаю глупостей, потому что отлично поняла посыл господина Шеннона. Обещаю, с нашей маленькой кузиной ничего не случится под крышей этого дома. Если с ней что-то и произойдет, это будет вне этих стен!

– Не смей!..

Но Лорна не собиралась его слушать.

– К тому же лично я с ней ничего не сделаю. Всему виной будут обстоятельства… Обстоятельства сложатся таким образом, что ей ничего не останется, только как наложить на себя руки. Вернее, я очень на это надеюсь! А старый хрыч, который наш дед, умрет сам, без чьей-либо помощи. Сердце не выдержит, какая жалость… – На миг Лорна задумалась. – Единственное, он должен отправиться на встречу с Богами уже после своей внучки, иначе у нас могут возникнуть трудности с наследством. Мало ли кому эта мерзкая тварь, то есть наша маленькая кузина, завещала свои деньги? Так что сперва должна умереть она, а потом уже дед…

– Если ты это не прекратишь, то, клянусь…

– И что же ты мне сделаешь? – усмехнулась она. – Я слишком для тебя умна, Юджин, а ты пошел в своего недалекого папашу. К тому же, как я уже говорила, с Кэрри ничего не случится. О да, с ней совершенно ничего не произойдет в этом доме. А вот на маскараде у Макферсонов, который состоится уже на этой неделе…

– Что, Лорна?

– Ничего, братец! – усмехнулась та. – Вот, посмотри, Макферсоны уже прислали нам приглашение, так мило с их стороны!

***

Я тренировалась писать левой рукой, сочиняя ответ Джорджи.

Очередное письмо от принцессы пришло поздно вечером, когда вода окончательно схлынула с городских улиц и мы успели привести дом в относительный порядок.

К этому времени я давно уже поднялась из постели и не собиралась туда больше возвращаться (по крайней мере, до ночи). Сперва проводила гостей, и Корнелия вызвалась любезно довезти Питера Сегерина до дома.

Мне показалось, что между этими двумя вспыхнула внезапная симпатия и Питер сумел разглядеть в леди Виззман то, что скрывалось за внешней оболочкой.

Пусть Корнелия не обладала классической по меркам Аглора красотой, но она, несомненно, была довольно привлекательна, а еще добра, отзывчива и отважна. И я уверена, у нее имелись обостренное чувство справедливости, а также пылкое сердце.

Заодно я надеялась, что и Корнелии удастся разглядеть в Питере то, что поможет ей побыстрее пережить болезненную и безнадежную влюбленность в герцога Райота.

Я не знала, что это могло быть, потому что самой так и не удалось с собой справиться – я все так же была влюблена в Нейтана. Но боролась с этим чувством, пытаясь убедить себя в том, что мы друг другу нисколько не подходим и мое решение было правильным.

Перед отъездом я отдала Питеру папку, выбрав макет обложки и заодно написав Жозефине новое название – куда более романтичное, чем прежнее, как она и просила.

«В полушаге от поцелуя» – именно так я решила, что будет называться моя первая книга.

Потому что я тоже была в полушаге от поцелуя с Нейтаном – вчера, во дворце. Но этого так и не произошло, о чем я порядком сожалела.

Вздохнув, в который раз запретила себе об этом думать. Не отвлекаться на несбыточное, а заняться тем, что требовало моего внимания.

Стоило гостям уехать, как в дом явился не запылился Юджин Ричмонд. Бродил по первому этажу с потерянным видом, рассматривая нанесенный наводнением урон. Спросил у меня, что здесь произошло и что не так с моей рукой.