Неприметные рядовые порученцы и вовсе потерялись из виду под живым серым покровом.

Крысы, крысы, крысы.

Малкин и его друзья ошарашенно крутили головами, догадываясь, что такое нашествие не случайно, что наверняка здесь не обходится без их знакомой: непревзойденной проныры Крабиры. Они искали взглядами в серой массе черную крысу, но черных крыс было много, и какая из них Крабира – угадать невозможно. Обескураженно переглядывались и ничего не говорили.

Но вот наконец кажущееся беспорядочным движение в серой массе прекратилось, в проходе перед столом людей крысы расступились, открывая грязный пятачок земляного пола. Черная крыса в центре пятачка стала расти. Это была Крабира.

Друзья оживились. Катюха, пересилив себя, на удивление всем, первая потянулась к непревзойденной проныре, воскликнула скороговоркой дрожащим голосом:

– Ну, где тебя носило так долго, Крабира? Здесь так ужасно. Нас хотели продать в дом свиданий!

– Но ведь не продали, – усмехнулась Крабира, выгибая хвост.

– Как мы здесь очутились? Здесь никто не жалует посланцев к Фарандусу!

Крабира не ответила, дотянулась кончиком хвоста до столешницы. И люди ощутили, что пол под ногами провалился, и они полетели вниз вместе со столом и скамьями. Сердца обмерли. Обступила тьма.

По питейному заведению пронесся свистящий шум, как сильный порыв ветра. Крысы бросились в норы, в щели, на улицу. И все стихло. На какое-то время установилась непривычная тишина, как в вакууме.

Посетители открывали глаза, осматривались, начинали понемногу приходить в себя. Но долго не решались прервать тишину. Наконец чей-то неуверенный голос пискляво спросил:

– Их больше нет?

– Нет, – глухо отозвался Бат Боил, очутившийся после исчезновения людей на полу. Поднялся, поправил жабо и ногой сильно толкнул лежавшее на боку тело Дарона. – Вставай! Тебя оставили в дураках, как и меня, впрочем. Да и Албакуса окунули мордой в дерьмо. Состарился Сильнейший маг.

На месте стола, где недавно теснились люди, было пустое пространство. Абрахма смотрела на эту пустоту с бешенством, осознавая, что и она вместе с Дароном, Албакусом и Батом Бо-илом оказалась у разбитого корыта: потеряла теплящуюся надежду пополнить дом свиданий новыми изюминками. Столько фарандоидов могла бы заработать на них. Этого она не забудет Дарону, не раз найдет случай вставить лишнюю шпильку. И за утраченный стол со скамьями также истребует с него. Потом, грузно раскачивая телесами, гадливо отряхнула одежду после крыс и кинула насмешливый взор на Дарона.

Тело Особого порученца после толчка терра откинулось навзничь, и Бат Боил увидал мертвое лицо. Это неприятно поразило его, и он провел глазами по ковшам, из которых пили воду Дарон и Албакус. Мгновенно понял причину и процедил Абрахме:

– Ты отравила Дарона. Да и Албакус, смотрю, попил твоей водички, чтобы протянуть ноги.

Абрахму словно саданули плетью вдоль заплывшего жиром хребта. Ее лицо судорожно исказилось, спина, насколько смогла, выгнулась. Черная накидка на узких плечах пошла складками и вздрогнула золотистыми узорами. Жена фэра Быхома тупо уставилась на тела в проходе, а затем стала шарить глазами в поисках Крошки. Та испуганно затрепетала и замотала головой. Переселенцы притихли, пряча глаза под опущенными лбами. Абрахма была в трансе. Травить Дарона и тем более Албакуса в ее планы не входило. Однако перед нею лежали два трупа. Следовало что-то ответить Бату Боилу, да и другие навострили уши. Но разбираться сейчас с Крошкой и Малышом было неуместно, им она еще успеет развязать языки. А теперь надо было срочно найти объяснение случившемуся. И она нашла. Резко вскинулась, ткнула пальцем в то место, где недавно стоял стол с людьми, и громко грубо гаркнула: