– А насколько все это реально? – спросил я. Почему-то тот же самый я, ничем не отличавшийся от меня, имел очень большой авторитет. Видимо, просто я был тем, кто принял на себя все эмоции от случившегося.

– Пока что достаточно реально. – ответил он уверенно. – Для начала этого хватит.

– До такой степени, что я могу оказаться привязанным к больничной койке или до такой, где я в бесконечной эмоциональной мясорубке, созданной моим сознанием?

– Мне не хочется гадать попусту. – просто промолвил он и уселся поудобнее. – Я знаю лишь то, что каждая вещь, если разобраться в ней в достаточной степени, становится понятной.

– Даже нет предположений, почему всё так?

– Боюсь, что ничего нового. Для анализа нужна голова поумнее, чем эта. – ответил он и коснулся рукой лба.

Выглядело оскорбительно, но мне хватило ума ничего насчет этого не ляпнуть, ведь он был прав. Хотя я ума не приложу, где в этом городе можно найти кого-то, кто будет способен разобраться в том, как молодого человека раздвоило за одну ночь. Тут каждый первый, кто узнаёт, покрутит у виска и заставит пропить курс таблеток.

– Никто не поверит нам. – сказал я обреченно на выдохе. – Такого не бывает. Не бывает же?

– Дай смартфон. – сказал двойник и протянул руку. – Если есть хоть зацепка, сейчас и узнаем.

– Все, теперь я официально безумец! – сказал я с нервным смешком. – Хотя, стой.

Он оторвался от смартфона, посмотрел на меня, потом опять погрузился в поиски.

– Я залез в щиток домового обслуживания и обнаружил там ошибку. – продолжил я. – Там было сообщение о критическом сбое в биометрических алгоритмах.

– Да, вряд ли они рассчитаны считывать сразу двоих пользователей. – сказал он и показал на экран смартфона. – Пусто. Ничего подобного ни с кем ещё не происходило. Максимум записи про иллюзионистов или же художественные произведения. И мы даже не знаем, какого рода наша проблема.

– Ты не дослушал, мы можем доказать, что мы не иллюзионисты и не избежавшие систему близнецы. Этот сбой в идентификации доказывает, что мы – один человек.

– А разве у нас проблема в том, чтобы что-то доказать? – спросил он, задумчиво. – Тут речь о том, какие, исходя из нашего положения, будут сопутствующие проблемы. Одна из них, как раз – избыточное внимание.

Разговор выглядел, как рассуждение вслух одного человека. Скорее всего, так многие и делают, чтобы продвигаться в своих мыслях. Постоянное сомнение и поиск противоположного мнения быстро продвигают идею по коридору из возможных вариантов и отбрасывают лишнее, то, что может завести всю цепочку в тупик. Мой двойник сидел и шарился в смартфоне, я же пытался придумать, что нам делать дальше с новыми условиями. Необходимо хоть что-то придумать, когда неверные действия могут привести к необратимым и неприятным изменениям в моей жизни.

– Это всегда здесь было? – спросила моя копия.

Я с интересом подошел к подоконнику, он показывал на экран смартфона. На экране была какая-то вкладка приложения для обслуживания системы.

– Ну да, скорее всего. – ответил я, затем спохватился. – Ты же знаешь ровно столько же, сколько и я.

– Это риторический вопрос. – сказал он. – Но это меняет многое.

– Что меняет? – не понял я.

– Новые возможности, понимаешь? – догадываюсь, что новых мыслей у него сейчас прибавилось. – Не понимаешь? Смотри.

Он направил смартфон в окно, на улицу и запустил диагностический режим. Вдали, по дороге, ехал спортивный электрокар, на который двойник направил экран и зашел во вкладку аварийного положения. Затем нажал на одну из кнопок, и машина заглохла. Оттуда вышел молодой парень в оверсайз одежде и раздражённо стал кому-то названивать. Затем моя копия нажала ещё куда-то, и машина поехала, но уже без водителя. Парень испуганно побежал за ней, но в этот момент таким же образом было вызвано перенапряжение в фонаре перед молодым человеком, лампочка заискрилась.