– Но, Геб, все знают, что это пустые формальности! – взорвался стоящий рядом с Томашом белобородый дядька, до того момента с важным видом хранивший молчание. – За эти три месяца честь моего племянника сильно пострадает! Его с дерьмом съедят, Геб, из-за твоего оболтуса, который всё равно не способен удержать титул достойного при себе!

– Не вам решать, чего достоин мой сын! – вдруг с пугающим металлом в голосе отрезал отец.

Крайкосы еще больше взбледнули. Для финиша им оставалось потопать ножками на нас с отцом. Хотя затея с переносом поединка на три месяца мне, как и Крайкосам, не нравилась, почему просто нельзя было послать их в жопу? Суд-то я выиграл! Но я со своим уставом решил пока повременить, ещё успеется, в этом монастыре навести свои порядки.

– Я умею ждать! – махнул рукой Томаш. – Пусть будет три месяца. – И бледный трясущийся перст нацелился в меня. – Но я восстановлю справедливость и свою честь, убив тебя, жалкий Эрик!

– Успокой свои нервы, Томаш, – окончательно обнаглев от веры в себя, спокойно попросил я. – Не надо в меня тыкать своими кочепятками.

На миг мне показалось, что Томаш всё-таки бросится на меня, как склочная баба, с визгами, с попытками выцарапать мне глаза, но этого не последовало.

Отец устало вздохнул и холодно провозгласил:

– Господа Крайкосы, было честью принять вас у себя. Однако, так как вы явились без предупреждения и приглашения, комнаты для вас были не готовы. Вы можете воспользоваться любым постоялым двором. А завтра, надеюсь, уже будете дома, покинув наш город Верасити.

– Мы уедем сегодня! – зло прошипел белобородый дядюшка Томаша.

И семейство Крайкосов, вместе с оставшимися в живых свидетелями, шумно удалилось прочь из зала, безуспешно пытаясь сохранить остатки потерянного достоинства.

За ними, придерживая с двух сторон судью Триликого, ушли монахи.

Отец подошел ко мне и положил тяжеленую руку на плечо.

– Ты можешь уже убрать меч, сын мой, всем показывать свою силу – удел слабых или стражников и простолюдинов, нам это ни к чему. Самый опасный враг тот, кто ничем свою силу не выдаёт.

Я мысленно попросил меч сгинуть и… О чудо! Тяжеленная махина, которую я таскал целый день, исчезла. А что, так можно было?

– Сегодня я впервые горд за тебя, сын! А теперь тебе нужно привести себя в порядок, через час жду тебя в столовой. Обсудим предстоящий поединок и всё остальное. Ну и тебе необходимо поесть.

Расклад выглядел неплохо, оставалось только сожалеть о том, что меня сначала не покормили, а решили на голодный желудок толковать и про порядок, и про гордость. И главное: нафига козе баян в виде поединка, пусть и с отсрочкой, что за подстава? Это мне предстояло тоже в скором времени выяснить, а то, может, пока не поздно всё же отказаться. А то получалось без меня – меня же женили. Я так не привык.

Отец покинул зал, и мне тоже нужно было идти приводить себя в порядок. Но ходить и расспрашивать первых встречных и поперечных, где моя комната, и где здесь ванна – было бы, мягко говоря, странно, а сам я мог бы блудить вечно в этом лабиринте коридоров огромного замка и, в конце концов, одно из двух – либо умереть с голоду, либо от усталости.

Я растеряно вышел из зала, ломая свою уставшую голову над тем, что делать и куда мне податься. Однако выход не заставил себя долго ждать. Как Сивка-бурка, вещая каурка, стал передо мной Рыжий парень, и я понял, что выход найден.

– Обалдеть, Эрик, ты и вправду достойный! – с порога с восторгом затрещал рыжий. – Мы-то все думали, что ты какого-то зелья наглотался от заморских мротов, которое позволило тебе обхитрить меч, а ты вон оно как, реально достойный…