– Я? – удивлённо пророкотал тюремщик. – Дык, это ж не я, ваша светлость. Это те гамадрилы и обезьяны, которых вы звали, – острый носок его сапога врезался мне под рёбра, приподняв от каменных плит и протянув пару метров по коридору в сторону камеры Лиэль. – Я вас наоборот выпустил из камеры, поскольку никак невместно инмессиру сидеть в этой дыре. Сейчас определю вас в более достойное вашему положению место.

Марк, не торопясь, снял с пояса деревянную дубинку, частично обтянутую полосами металла, перехватил поудобней, и вразвалочку двинулся ко мне.

Не вставая с пола, я «ломанулся», как был на четвереньках, дальше по коридору прочь, но в копчик прилетела метко пущенная дубинка, заставившая меня со стоном растянуться на полу, часто дыша.

– Умаялся, сердешный? Ну полежи, полежи, – участливо спросил Марк. – А вот гамадрилы не устали. Держи вот, – ещё удар в район рёбер, – тут и обезьянки тебе весточку передали. Сказали, мол, Марк, только не забудь передать весточку знакомому бургомистра.

Я летал по коридору как воланчик для бадминтона. Последний раз меня так били… а никогда. Никто никогда меня так в жизни не бил, как эта обезьяна. Похохатывая, с прибауточками, спокойно, размеренно из меня выбивали дурь и пыль, как со старого коврика.

И не сбежать. Это пузо стояло посреди коридора, полностью загородив своей необъятной тушей весь проход.

Спустя, пятнадцать минут, сграбастанный за шиворот, я с напутствующим ударом по почкам, во славу Пресветлой, чтоб её гоблины драли, влетел в камеру. Вот только она была в три раза меньше и холодней.

Попытавшись присесть на пол, я уткнулся коленями в противоположную стену. Сука, здесь же только стоять можно.

– Ну как? Вам удобно, ваша милость? – осклабился Марк. – А ещё раз раскроешь рот, скотинушка, я тебя подвешу прямо здесь в «стакане». И не за руку или ногу, понял, отродье чернорылое, а за самое, что ни на есть, причинное место?

– Понял, – просипел я, понимая, что, если сейчас открыть рот, гарантированно огребу щедрой добавки.

– Ну вот и хорошо. Отдыхайте, ваша светлость. Ежели понадобится ещё чего, только кликните. Я сразу за дверью буду ждать. Приду и с радостью помогу, – похохатывая, он направился к выходу из тюремного коридора.

Засов закрылся.

– Что ж я маленьким не сдох! – простонал я.

Когда в подвале снова стало тихо, Лиэль негромко произнесла:

– Хорошо, что ты не догадался ему засветить свои кинжалы. Ты как?

– Да отлично просто. Никогда так хорошо себя не чувствовал, – я принялся ощупывать рёбра.

– Хороший был карнавал. Весёлый. Всё как ты и обещал.

– Ну да! Пока не пришёл жирный клоун в костюме говна и не обосрал весь праздник. Урод, – дотронувшись до скулы, я тихо зашипел от боли.

Самое странное было то, что мне не пришло ни одной «системки» о нанесении урона.

Ни одной.

– Лиэль, сколько у нас есть времени до утра?

– Часов пять я думаю есть. А что?

– Да я кое-что придумал. Если всё получится, то у нас есть шанс выбраться отсюда.

– Знаешь, если это такая же идея как с твоим карнавалом, то лучше не надо, – и она тихонько рассмеялась.

Под звуки нарастающего истерического «ржача», я вжал кнопку «Выход».

«Внимание! Если вы покинете данную локацию больше чем на 60 минут, то по истечении этого времени вы автоматически исключаетесь из сюжетного квеста и переноситесь на последнюю точку возрождения».

С нетерпением дождавшись, когда неторопливая крышка «саркофага» отъедет, я вскочил с ложемента. Сейчас 1:21. Значит, у меня есть час, чтобы успеть всё сделать.

– Ну. Давай же! Возьми трубку! – я пытался дозвониться до абонента, нетерпеливо расхаживая по комнате. – Ну же!