– Видела ее?

– О да, успела прочитать вечернюю сказку, поцеловать и сказать «доброй ночи». Она мгновенно уснула.

– А ты? – Я погладил ее по спине. – Тебе совсем не нужен сон?

Она вновь вздохнула, кивнула, уперлась в меня лбом.

– Ох…

– Ты очень устала.

– «Очень» не то слово. Но больше, чем сон, мне нужен ты. – Она поцеловала меня. – Глубоко, очень глубоко внутри. Как думаешь, у нас получится, детектив?

– Мечтаю об этом больше всего на свете, доктор!

– Я уже это слышала. Пригласишь меня к себе или устроим показательные выступления прямо здесь, на радость соседям?

– Ну…

Ее рука коснулась моего живота.

– Скажешь, когда будет больно.

– Чуть ниже, – сказал я. Не успел я закрыть дверь квартиры, как Грейс буквально пригвоздила меня к стенке и страстно поцеловала. Левой рукой она крепко обхватила мой затылок, а правая шарила по моему телу, как маленький голодный зверек. Обычно я всегда в хорошей форме, но если б не бросил курить несколько лет назад, боюсь, Грейс пришлось бы применять интенсивную терапию.

– Похоже, леди берет командование в свои руки! Мне остается только подчиниться.

– Леди, – она ущипнула меня за плечо, – настолько устала, что нуждается в помощи по части раздевания.

– И снова джентльмен счастлив услужить.

Она отступила и, глядя на меня, сняла жакет и бросила его на пол. Грейс не была скромницей. Затем она снова жадно поцеловала меня и, повернувшись на каблуках, пошла по коридору.

– Ты далеко? – спросил я внезапно севшим голосом.

– В душ.

У двери в ванную она сняла майку. Узкий луч уличного света проникал через спальню в коридор и в этот момент скользнул по ее спине. Она повесила майку на шарообразную ручку двери и, скрестив руки на обнаженной груди, обернулась.

– Ты превратился в соляной столб?

– Я любуюсь.

Она провела руками по волосам, изогнув при этом спину, от чего под кожей проступили ребра. Когда она сбрасывала кроссовки и снимала носки, то вновь посмотрела на меня. Больничные штаны упали к ее ногам. Она переступила через них.

– Давай оживай скорее.

– Я уже.

Она прислонилась к косяку двери, зацепив большим пальцем резинку черных трусиков. Я больше не мог себя сдерживать. В этой поднятой брови, в улыбке было что-то дьявольское.

– Будьте так добры, детектив, помогите мне снять вот это…

Когда мы с Грейс занимались в душе любовью, мне пришла в голову странная мысль: когда бы я ни думал о ней, это всегда было как-то связано с водой. Мы познакомились в самую сырую неделю холодного и дождливого лета. Ее зеленые глаза были так светлы, что напоминали мне зимний дождь, кроме того, впервые мы занимались любовью в море, где ночной дождь полоскал наши тела.

После душа мы, не успев обсохнуть, рухнули на постель. Ее каштановые волосы разметались по моей груди, а эхо наших ласк все еще звучало в моих ушах.

На ключице у Грейс был небольшой шрамик в форме канцелярской кнопки – свидетельство того, что в детстве она решила поиграть в амбаре своего дяди, где были оставлены без присмотра гвозди с широкими шляпками. Я поцеловал его.

– Мм… – пробормотала она. – Еще, пожалуйста.

Мой язык скользнул по шрамику.

Она закинула ногу на мою, проведя ступней по моей лодыжке.

– Может ли шрам быть эрогенной зоной?

– Все, что угодно, может быть эрогенной зоной.

Ее пальцы легко пробежались по моему животу, нащупав рубец, напоминающий по форме медузу.

– А что это?

– Ничего эрогенного, Грейс.

– Ты всегда избегаешь разговоров об этом. Это ожог или что-то в этом роде.

– Ты что, доктор, что ли?

Она хихикнула:

– Что-то вроде. – Ее ладонь скользнула ниже. – Скажи, где болит, детектив.

Помолчав мгновение, она посмотрела на меня долгим взглядом и мягко добавила: