- Никакой учебы. Никаких прогулок. Сиди и думай над тем, как ты себя вела. Поймешь, может быть, насколько лояльно я относился к тебе до этого момента.

- Ты обещал, - срывается еле слышное, и Ильяс поджимает губы, уводит взгляд в сторону.

- Когда я вернусь, если ты придешь в себя, то жизнь встанет на круги своя. Все просто.

- Приду в себя — это закрывать глаза на твои измены?

Пауза и контрольный.

- Да. Думай.

А что тут думать? Сначала я правда пыталась держаться за идею «идти до конца» или в «костер», но на третьи сутки поняла, что…все это просто бессмысленно. Барахтаюсь, как дурочка, а по итогу что? Страдаю больше я, чем он. Развлекается сейчас, и я могла бы. Учиться, ходить куда-то, но нет. Мой глупый бунт навредил больше всего мне, а какой в нем смысл? Я ведь действительно все знала. Согласилась. Потом придумала то, чего нет, и теперь пожинаю плоды. Надо просто подвести итог и смириться. Сдать назад. Вернуться в зону своего комфорта. Так, хотя бы я буду иметь подобие нормальной жизни…Да и верность…любовь…может и ну его? Буду продолжать существовать в собственной, простой жизни. Как-то. Придумаю как, выжила же в доме своего отца с мачехой-мегерой, которая вечно клевала меня по поводу и без. Выживу и теперь.

К сожалению, мне приходится признать, что…ну не тяну я на эту битву. Точнее как? Битву то закрутить легко могу, но идти напролом только в теории звучит, как что-то интересное и потрясающее, а по факту это означает терять и терять. Еще раз терять. Потом еще. У него есть деньги, связи и возможности, а я просто сиротка при живом отце, и помощи попросить ни у кого не могу. Я не могу!

Поэтому когда на седьмой день ночью я чувствую, как прогибается постель под весом тела, не вскакиваю, не извиваюсь ужом, а терплю. Запах алкоголя, его руки на своем теле и его пьяный шепот.

- Здравствуй, Дарина…я дома. Ты меня ждала?

Нет. Лучше бы ты не приезжал.

Жмурюсь и стойко молчу, слышу бархатный смешок на ушко.

- Я знаю, что ты не спишь, мой зайчик. Можешь не притворяться.

- Ты пьяный.

- Так ты меня ждала?

Молчу. Снова усмехается, а потом вдруг резко поворачивает на спину, но никаких следов веселья на лице не наблюдается. Напротив. Ильяс серьезен, зол, возможно, и ему точно не до улыбок. Изучает долго. Слишком долго, чтобы это считалось нормальным, а я все еще не знаю, как на это реагировать. Поэтому затаилась и молчу, жду и, наконец, получаю.

- Ты подумала над моими словами?

Черт…как горько это признавать. Но что поделать? Путем шантажа и дикого давления, он получает то, что хочет. Отворачиваюсь к окну и шепчу то, что говорить совсем не хочется, а надо…

- Я все поняла.

Выбираю самую лояльную формулировку, ведь «я готова терпеть твои измены» или «я пришла в себя», мне совсем поперек горла. Нет, не готова. И нет, не пришла, потому что я «из себя» и не выходила.

- Это хорошо. Я рад слышать, - Ильяс касается моих волос, потом переходит на щеку и вдруг хрипло шепчет, - Если тебе от этого станет легче, то она для меня ничего не значит.

О да. Легче. Усмехаюсь и силюсь немного отодвинуться, ведь по факту…я для него тоже болтаюсь примерно на том же уровне. Какой смысл сравнивать нашу «значимость», если мы на дне?

- Дарина… - предостерегающе, - Ты вроде все поняла? Угомонись.

- Да, поняла, - отвечаю холодно, снова глядя ему в глаза, - А теперь слезь с меня. Наш брак не включает в себя твои касания.

- Ты — моя жена. Это залог моих касаний. Тем более…

Вторая ладонь опускается мне на бедро, что я рефлекторно пытаюсь остановить, вцепившись в запястье. Спойлер: его не останавливает. Он будто не чувствуют, ведет выше, пока не добирается до ягодиц, которые сильно сжимает.