Однако сталинские планы образца сорок четвёртого года в силу каких-то причин потихонечку изменяются. Маршалы, мудрые генералы в один голос восхваляют героизм солдат-татар. О татарах-тыловиках тоже говорят лишь слова похвалы и благодарности. Безропотный, искренний, умеющий довольствоваться малым татарский народ выходит на передовые позиции в труде! Короче, в последний момент, когда уже паровозы, должные увезти татар за Урал, стояли под парами, кто-то выступает против этой авантюры. Мало того, это знаковое противостояние закрепили рядом благоприятных изменений в судьбе татар. В университете открывается отделение татарского языка и татарской литературы, в консерватории, театральном училище подъём национального духа, в столице нефтяников создаётся татарский театр. Обобщая, можно сказать, что в татарской культуре наступает некое оживление – «эпоха ренессанса». Чьими усилиями осуществляется этот поворот, какие доводы и примеры пробили непрошибаемые каменные лбы коммунистов и изменили их намерения – об этом мы практически ничего не знаем. Но отважных героев, сумевших осуществить этот поворот-переворот, нужно бы знать в лицо и благодарить каждого поимённо!

Это же уму непостижимо: в прославленном университете – татарское отделение! В училище – студенты-татары! Эти два учебных заведения со дня основания жили в дружбе и творческом обмене мнениями. Мы были единственной татарской семьёй! Студенты университета читают лекции будущим артистам, а они с интересом посещают литературные пятницы в клубе Тукая и заседания университетского литературного кружка. В те времена на заседаниях литкружка можно встретить не только студентов и преподавателей, но и авторитетных, именитых писателей. Считаю, что не прошли бесследно частые визиты на занятия литкружка Латыф-ага Заляя^>87, человека, беззаветно влюблённого в татарский народ, литературу и родной язык. Жаркие споры, возникшие во время обсуждения романа Гумера Баширова^>88 «Намус» («Совесть»), не закончившись за одно занятие, с тем же накалом продолжились в последующие.

Я не помню, где и при каких обстоятельствах познакомился с Маулёй. Что стало толчком для возникновения нашей тяги друг к другу, тоже не осталось в памяти. Много лет прошло с тех славных дней! Но точно могу сказать: Мауля Султан с самого начала выделялся среди остальных студентов лидерскими качествами. Поэтом был Мауля Хасанов, взявший очень подходящий ему псевдоним Султан! Густые, чёрные, вьющиеся волосы. Скуластое смуглое лицо. Широко расставленные, словно от смущения друг перед другом, острые, карие глаза. Рост чуть выше среднего, сильные, натруженные руки. Увесистые кулаки, которыми он мог под хорошее, игривое настроение несколькими боксёрскими приёмами заставить кувыркаться не одного студента. До сих пор помню, как я упал и покатился к корням высохшего дерева в университетском саду. Долго болело в паху после этого столкновения. Хорошо, видимо, приложился Мауля! Он и по внешнему виду, и по духовному наполнению был настоящим человеком Востока, восточным поэтом. Самое главное – Мауля Султан грамотностью, подготовкой, убеждениями с головы до ног был осознанным противником большевизма. О чём бы мы ни говорили, наши мнения совпадали, нас тревожили одни и те же, не до конца разрешённые или наболевшие проблемы, мы были духовно близки с ним. С высоты прожитых лет точно не помню, о чём конкретно мы говорили, но самое нужное, касаемо различных ограничений и притеснений в жизни татарского народа, мы друг другу объяснить могли всегда. С позиций сегодняшних знаний могу сделать вывод: мы и в то далёкое время сумели значительно подняться по уровню сознания и мышления! Лживая приторность литературы, неумение достоверно показать имеющиеся в обществе противостояния, поверхностное изображение людских судеб даже маститыми писателями тревожило нас, волновало и терзало.