Угрик (поднимает нож и почтительно поддат его Фишлу). Не был ли это случайно… тот нож?

Фишл (рассматривает нож). Да это был точно такой же… Точно такой же охотничий нож с ручкой в виде горной лани!

Угрик (выпаливает). Точно такой… с ручкой…

Фишл. Но это не тот нож.

Угрик. Как не тот? (Кричит.) А вы откуда знаете?

Фишл. Тот нож остался в теле солдата… Он не смог его вытащить.

Марика. Ах, вот почему он так страшно кричал!

Фишл. Тот нож находится в комендатуре, пан Угрик. (Возвращает ему нож.)

Бродяга медленно приближается к Угрику, тот отступает. Наконец Бродяга выхватывает у него свой нож.

Бродяга. Свинья! Подонок! (Кажется, он вот-вот ударит Угрика, но лишь плюёт ему в лицо.) Вонючка!

Угрик (вытирает лицо). Я… я это запомню. Ты ещё пожалеешь!

Томко (горько Фишлу). Страшное семя вы посеяли… страшное, чудовищное…

Фишл. Я…. я… я только хотел помочь. Что касается майора, то это максимальная уступка. Ведь первоначально…

Томко. Максимальная жестокость, пан мой.

Фишл (удрученно). Так вы… отказываетесь?

Ондрей. А вы ожидали, что мы согласимся?

Шустек. Заткнись, сопляк! (Всем.) Люди, не теряйте голову. Как-нибудь договоримся. Зачем погибать всем десятерым, когда им достаточно одного?!

Тишина.

На остановке ОРЛЁНОК вышёл Пельмень и на его место сидится знакомый с РМЦ. С ним и со всеми мужиками в маршрутке обсуждаем жуткую новость – охрана не пустила на территорию комбината рабочего, как уволенного. Мужик пошёл в управление, чтобы объясниться, найти понимание и солидарность. Но его и в управу не пустили, и никто с ним не захотел разговаривать. Находясь в состоянии шока, безвыходности и отчаяния работник повесился на высоком железном заборе напротив управления. Тут все вспомнили, что наш новый управленец, доктор технических наук – полный «профан» в производстве и в металлургии. Весь комбинат знает об аварии в ККЦ, которую спровоцировало руководство. К счастью обошлось без массовых жертв. Ожог получил один водопроводчик. При коммунистах по этой аварии начала бы работать прокуратура. А тут, директорат свою вину быстро забыли и приказом по комбинату наказали всех старших рабочих. Послушал попутчиков и рассказываю – как только это «спец» появился, у нас в сортопрокатном цехе стали пробовать лизинг – прокат в два ручья с одной заготовки. Гендиректор не стал разбираться подходит нам лизинг или нет. Дал команду и всё. Ох, и вымотались и наморозились мы с этим лизингом. Несколько попыток в разных вариантах отняли много сил и в итоге: мы все в цехе поняли, что для такого проката нужен современный стан со своей технологией, а не стан, который за 50 лет довольно таки серьёзно поизносился. Сейчас всё, что связано с лизингом сейчас валяется по всему цеху, как металлолом. Затем голову директора ветром занесло идею размотки катанки. В лютый мороз забросили основное производство и все силы ушли на ноу-хау генерального. А результат: ещё одна идея лопнула как «мыльный пузырь» и столько сил потрачено в пустую.

– А как он появился здесь?

– Наверно, владелец компании шел в Москве по улице, видит: бомжик валятся. Дай, думает, попробую сделать доброе дело. Подходит к бомжику и говорит: «Хочешь быть директором большого завода и зарабатывать много денег?»

– А как я буду директорам, кто мне поверит? И что я там буду делать?

– А делай, что хочешь. А чтобы чувствовал себя уверенней, вот тебе удостоверение доктора технических наук. Так нормально?

Все смеются юмористу. Молодец! Вот последний поворот и конечная остановка у Центральной проходной. Выхожу последним и говорю водиле: «Спасибо друг».

На трамвайной остановке много людей. Все стоят, ждут и мёрзнут. Закрываю шарфом свои щёки и нос. Натягиваю капюшон. Идти до цеха минут 30—40. Если быстро работать ногами и руками – не замёрзну. Жаль только, что ещё в маршрутке ступни начали покрываться льдом. Да ладно. Прорвёмся!