– В смысле? Я ж тебе в прошлом году платье дарила. Ты его ни разу не надевала. Вот оно, как раз, клубный вариант, – озадаченно заглянула на мою сторону Ульяна, сверкая недокрашенным глазом. – И накрасься, ради Бога. Не позорь меня!

– Накрашусь, конечно. Ты про то платье, которое тебе по размеру не подошло? – уточнила я, вспоминая про «подарок». – Что касается этой микроскопической тряпки в пайетках, я, пожалуй, откажусь, – выудив то самое малинового цвета платье, прокомментировала я.

– Как хочешь, – промычала со своей стороны Ульяна.

А я продолжила рыться в шкафу. И чем больше я туда зарывалась, тем больше приходила к выводу, что, кроме того самого малинового позора, мне действительно нечего надеть.

Спустя полтора часа я стояла перед зеркальной стеной и со стыда сгорала, глядя на свое отражение. Короткое, чуть прикрывающее стратегические места, обтягивающее, как вторая кожа, платье спасало только то, что оно было без вырезов. Вообще. Глухое под самое горло. Сестра еще и каблуки меня обуть заставила. Так я была почти такого же роста, как и она сама, но ходить-то от этого удобнее не становилось. И это при том, что каблук был устойчивым.

Именно поэтому большую часть вечера я просидела за столиком, не изъявляя особого желания вставать и уж тем более танцевать.

Ульяна не соврала, в нашей компании действительно появился Марк. Причем он проявлял ко мне внимание. Я уже начала подозревать неладное ровно до того момента, пока не столкнулась с этой зеркальной стеной. Выглядела я более чем доступно в этом, так сказать, платье, которое на это звание тянуло с большой натяжкой.

– Привет, детка! Может, потанцуем? – спросил какой-то шатающийся тип, проходя мимо.

– Нет. Спасибо, – пробормотала я, все еще не в силах осознать, что в отражении я, и поделать с этим ничего не смогу.

– Может, ко мне тогда поедем? Я не обижу, – произнес, слегка растягивая гласные, все тот же парень.

– Извините, но я, пожалуй, откажусь, – снова, не глядя на него, пробормотала, но так, чтобы он услышал.

– А что так? Думаешь, у меня бабок нет? – стал заводиться парень.

– Нет, что вы! Я вообще о вас ничего не думала, – честно призналась и вздохнула.

– Эй, сука! Совсем охренела. Сама такая шмара, посмотреть не на что, а строит из себя вип-эскортницу, – обиделся все же на мое равнодушие мимо проходивший.

– Ничего подобного, – растерялась я, не зная, как на такое заявление реагировать, и все же посмотрела на собеседника. Долго не смогла выдержать разъяренный взгляд парня и опустила глаза. – Я ничего из себя не строю. Просто пришла в клуб с друзьями.

– Ага, рассказывай. Все вы так поете, – продолжал он, надвигаясь на меня. – Стоишь тут строишь из себя це*ку. А одета, как проститутка. Ищешь кошелек потолще? Так пошли, отведу в ВИП-ку.

– Я не…, – не успела я договорить, как он схватил меня за руку и потащил за собой.

Свернув из коридорчика, в котором музыки практически не было слышно, мы снова попали на танцпол. Там мой голос потонул в оглушающих битах. А мои слабые попытки сопротивления вообще никто не заметил. Протащив через весь танцпол, этот недоумок силой заставил меня подняться по лестнице на второй этаж, который, скорее, и этажом назвать было сложно. Так, стеклянный балкон по периметру всего зала, возвышающийся на уровне второго этажа.

Оказалось, что эти балкончики имели не только стеклянный пол, но еще и такие же стены и двери. Стекло было слегка затемненным, так что людям с танцпола не было видно, что происходило в этих комнатках. Внутри были раздвинуты тяжелые плотные шторы, которые можно было задернуть при желании уединиться. Как только мы попали в одну из этих комнат, и за нами закрылась дверь, я поняла, что внутри такая звукоизоляция, что от музыки, грохочущей снаружи, доносились лишь слабые отголоски.