Киран бросил на девчонок, заводящих толпу во время перерыва, нехороший взгляд.

– В следующем году пройду отбор и вернусь в сборную, – стараясь говорить нейтрально, поделился он планами и вдруг блеснул улыбкой: – Зато у меня точно есть время, чтобы сводить симпатичную девушку с разноцветными волосами на свидание.

– Или стать у этой девушки подопытным, – напомнила я.

Трибуны замерли в нервном ожидании начала второго раунда. Игроки, одетые в поглощающие магию костюмы и защитные шлемы, снова высыпали на арену. Народ взорвался воплями. Я сама не усидела на месте… Когда борьба между командами стала особенно острой, Киран не удержался и вскочил на ноги. Мы кричали друг на друга, на игроков и в принципе… А после финального гонга ошарашенно упали на лавку.

Никогда еще нас не подводили одновременно боевики и некроманты. Они сыграли вничью!

На улице морозило. В фонарном свете вспыхивали порхающие мелкие снежинки. От арены к светящемуся в темноте атриуму, где располагалась столовая, тянулся хвост из болельщиков.

– Спор отменяется, – вздохнула я, с большим сожалением попрощавшись с мыслью о добровольце на зелье веселья.

– В матче никто не проиграл, – заметил Киран.

– И никто не выиграл, – со значением добавила я, давая понять, что мы тоже в полном пролете.

– Пари есть пари, – спокойно настаивал Зейн. – Ты должна мне свидание, я тебе должен испытание. Все честно.

Нас обогнали два парня в черных фанатских футболках и без верхней одежды. На худой спине одного светилась надпись «Колдер Найт», у другого красовалось имя Эрика Дарквотера, громилы, выступающего в сборной под третьим номером. При виде этих двух отмороженных (во всех смыслах) болельщиков я подняла повыше воротник.

Киран немедленно затормозил, стянул с себя шарф и ловким движением обвернул его вокруг моей шеи. Замерев, я смотрела на Зейна широко раскрытыми глазами. Дыхание перехватало, щеки начали гореть. И вовсе не от холода.

– Зачем мне твой шарф? – проговорила я, словно слыша свой зачарованный голос со стороны.

– Чтобы ты не отказалась от свидания из-за простуды, – абсолютно серьезно заявил Киран и завязал концы узлом. Шарф был мягким, плотным и пах его чисто мужским одеколоном, ароматом ветивера и жимолости.

– Я варю лучшее в академии зелье от простуды, – заметила я.

– Скажешь, что получила смешную побочку. Я не поверю, приеду посмотреть и за компанию посмеяться, а ты не выйдешь из комнаты, – предположил он.

– Спасибо за идеи, как сорвать свидание, – пошутила я. – Часто обманывали?

– Ни разу. – Киран ухмыльнулся.

Его глаза казались почти черными, волосы падали на лоб, а на щеках темнела двухдневная небритость. В общем, в обманчивом фонарном свете он казался невозможно привлекательным. Пусть нос и покраснел от холода.

Пришлось мысленно приказать сердцу прекратить стучать, как перед инфарктом. Сердце, естественно, доводы рассудка не послушало и продолжило колотиться в ребра.

Отведя взгляд, я кивнула:

– Холодно здесь. Пойдем.

Некоторое время мы провели в молчании. В темноте за деревьями было слышно, как мужские голоса сначала орали спортивную речевку, а потом начали просто истерично вопить. Возможно, криками пробудили кого-то на учебном кладбище. Мы прибавили шагу, чтобы не оказаться затоптанными стадом фанатов, спасающимся бегством.

В холле общежития было пусто. После матча народ предпочел заесть горечь от равного счета поздним ужином.

– Я с утра напишу, во сколько за тобой заеду, – предложил Киран.

Мозг у меня уже начал оттаивать. Соображала я куда как лучше, чем в академическом сквере, поэтому резонно спросила: