– Не смей трогать эту дверь! – воспрянул духом хозяин (пока что!) пещеры.

– Или что?

Дракон смутился. Он, вообще-то никогда не слыл сторонником насилия и альтернативных способов убеждения противника, кроме как «не стоит бить меня по лицу» и «уберите, пожалуйста, сапог с моей груди», не знал.

– Лео, мальчик мой, – покровительственно начала Пижма, налегая на ручку со всей силы, – ежели ты имеешь, что мне сказать, так говори сейчас, потому что потом, когда тётя Пижма потеряет к тебе интерес…

Договорить тётя Пижма не успела. Леонард, конечно, был крайне обескуражен, удивлён и поражён поведением наглой девицы, у которой, кажется, вовсе не имелось ни тормозов, ни инстинкта самосохранения, но он всё-таки был драконом. А ещё он был не так молод, наивен и глуп, как показалось агенту сразу, всего-то недокормлен и изнурён бессонницей, потому и казался младше и беззащитнее.

Дверь в доли секунды побелела, как передержанная в огне кочерга, надулась и с громким пыфом выровнялась, как пружина, отбросив от себя взломщицу.

– Или ей придётся защищаться, миледи, – склонился в издевательском поклоне Дракон.

Агент ничуть не разозлилась. Напротив, слегка смутилась: стоило переоценить противника, а не, мысленно окрестив его лёгкой добычей, считать дело закрытым.

– Один-один, приятель, – признала она. – Это было круто.

Леонард тоже не стал скандалить, галантно подал руку, которую, как ни странно, девушка приняла, и усадив гостью на софу, сунул в очаг подвесной чайник.

– Чем обязан визиту столь… яркой, – нашёл он подходящий синоним к «двинутой», – особе?

– Да вот шла-шла и думаю, что-то я скучно живу. Пора бы драконом похититься!

– Вы, видимо, не местная? – Леонард сноровисто накидал в заварник сушёных травок, перемежая их яркими, ни на что не похожими, цветами.

– Что же меня выдало?

– Ну, – озорно улыбнулся он, – есть пара незаметных деталей. Например у вас в кармане жужжит, как вы его называете? Дубильник?

– Мобильник, – поправила Пижма, нажимая «отбой» напоминалке о ежедневной тренировке. Будем считать, сегодня стресс заменил спорт. – И откуда ж ты такой сведущий, Лёня?

Леонард налил кипятка в заварку и недоумённо уставился на опустевшую тарелку, где, он был почти уверен, раньше лежал пирог. Пижма увлечённо рассматривала сводчатый потолок.

– Не преувеличивайте мои достоинства, – девушка многозначительно приподняла бровь, но комментировать, как и подобает невинной деве, не стала. – Я всего лишь немного изучал вопрос. В нашем мире, в Лимбе, если вам ещё никто не называл его имени, магия – то же, что ваша наука. Мы изучаем её, разбираем на части, анализируем и, разумеется, используем в быту. Миры, и ваш и наш, всего лишь ветви на огромном раскидистом дереве. Иногда они по прихоти ветра переплетаются, только и всего. Вы не первая, кому довелось путешествовать по междумирью, и, поверьте, не последняя. Собственно, чем дальше, тем более обыденным становится этот процесс, едва ли не популярным. Слышал, в совете магов уже научились выдёргивать конкретных людей с конкретного «листочка» по необходимости, но это слегка не моя специализация, поэтому не могу проконсультировать.

– А какая у тебя специализация? – заинтересовалась гостья.

– О, совершенно ничего интересного. Моя история скучна и банальна донельзя, а какова ваша, дорогая Пижма?

Историй агенту предложили несколько, но по опыту она знала: лучшая ложь та, в которой максимальный процент правды.

– Да тоже ничего интересного. Один идиот огрел по голове стаканом. Очнулась уже у вас.

– И наверняка больше всего на свете хотите вернуться домой? – Леонард принёс две кружки и отхлебнул из одной. Пижма молча сунула ему свою и взяла уже продегустированный чай. В зарябившей глади отразилось на удивление задумчивое лицо.